Дождавшись, когда Шульга рассмотрит иконостас, а, стало быть, проникнется значительностью момента, Городецкий властным жестом пригласил его за кофейный столик.

Пока секретарша протокольно сервировала встречу: «Чай, кофе, фреш?» Шульга осторожно разглядывал снимок на противоположной, пустой стене.

Фото было хоть и цветное, но старое, оцифрованное с пленочного негатива. На нем был запечатлен бывший командир Шульги и родной племянник Городецкого, Андрей Рычин. Молодой, лет двадцати пяти, он улыбался в камеру непривычно светлой и очень беззаботной улыбкой. В давно вышедшем из моды дорогом костюме из мокрого шелка, позировал, опершись на капот черного шестисотого Мерса. За машиной в нескольких сотнях метров вздымался ряд высоких дымящих труб. Надо бы выяснить, что за место, и чем эта фотка так дорога хозяину кабинета...

- Итак, - сказал Городецкий, невзирая на выставленный на столик коньяк, не предложив "выпить-помянуть". - Давай сначала о деле. Ореста не стало, а потому мне придется вникать в те вопросы, которые были на нем.

Шульга кивнул, спрашивайте...

- Для начала охарактеризуй новую группу.

- За все время была только одна боевая операция, начал Шульга, тщательно вщзвешиая слова. - Это не считая стычки с ФСБ, там работали только я и Вороненко-Назгул. Но уже сейчас можно уверенно говорить, что группа, как тактическая единица, полностью восстановлена и готова к любым задачам.

- Давай по людям конкретно!

- Варяг - оптимальный мехвод. Еврей до него работал тоже неплохо, но у паренька отсутствовал боевой опыт.

- Как там у него кстати дела?

- Иам же в Израиле. Переведен из клиники на реабилитацию,  Прогнозы на восстановление подвижности есть, но это не быстро.

- Ему там ничего не грозит?

- Я нанял охрану.

- Хорошо! дальше?

- Дайми, снайпер. На голову лучше Шамана. Брянчислав, светлая ему память, стрелял безупречно, но у него напрочь отсутствовало оперативное мышление.

- А подрывник, уголовник?

- Показал себя хорошо. Раньше минеров мы не использовали, поэтому сравнивать его не с кем.

- Следователь?

- По моему мнению - идеально. Свой человек в генпрокуратуре - отличное прикрытие. Особенно с учетом всех этих технологий, когда работать, не оставив следов, практически невозможно.

- Какой статус Назгула?

- Привлеченный специалист. Это его и меня устраивает. Ореста Петровича - тоже. Но... когда он был жив, то прикидывал на него какие-то оперативные разработки. Со мной, понятно же, не делился.

- План следующих операций у тебя есть?

- Да, я пока лежал в больнице делал выбор объекта. Предложения такие...

- Забудь! Теперь придется заняться совсем другим. Но сначала надо прояснить пару моментов, для того сюда и приехали.

На столике ожил телефон Городецкого. Он приложил его к уху.

- Что!? Уверены? Может ошибка? Хорошо. Да, работайте дальше. Сколько времени потребуется? Нет, похороны переносить никто не станет, так что уложитесь любой ценой! Скоро буду.

Закончив разговор, Городецкий поднялся, подошел к рабочему столу, рыкнул в селектор:

- Ирина, служебную машину, костюм! - И, уже обращаясь к Шульге. - Непредвиденные обстоятельства. Здесь подождешь. Разговор у нас будет серьезный, плюс произошли не совсем приятные вещи. Так что сдай телефоны и поскучай, пока я не вернусь...

Олигарх нажал какую-то кнопку, и в комнату тут же, будто того и ждали, ввалились сразу четыре охранника. Шульгу технично оттерли к стене, обыскали. Ствол он оставил еще на внешнем посту, эти забрали телефон и нож. Повели на выход.

Разминувшись с секретаршей, которая мчалась в  кабинет с выглаженным костюмом в одной руке и туфлями в другой, вышли в коридор.