Монах, однако, хоть деньги и презирал, от гонораров никогда не отказывался, и потому‑то нынешний визит беспокоил куратора все сильней и сильней. Как обычно, его «слухач» и предсказатель грядущего умылся потом и слезами, но денег за свои пророчества не взял, заявив, что он‑де и так в неоплатном долгу перед своим кормильцем, благодетелем и дорогим другом. И совсем ему не хочется, чтобы оного кормильца взяли к ногтю – не то зловредные демоны, не то пришельцы из космоса или из мира духов. Уточнить отправителей посланий, коим внимал Монах в своем наркотическом трансе, не было никакой возможности: он просто «слушал», ловил мысли и слова, пришедшие неведомо откуда – с соседней улицы, с другого конца света, с края Галактики… Куратор давно убедился, что его бессвязные речи, как и пророчества других «слухачей», нельзя считать игрой воображения, ибо таилось в них и рациональное зерно. Какое, вот в чем вопрос! Года два назад Монах предсказал деноминацию – с точностью до дня, часа и минуты; сегодня он поделился новостью не столь важной, зато имевшей прямое отношение к кормильцу и благодетелю. Благодетеля предупреждали ясно и недвусмысленно: не лезь в дела Сфер Вышних и Горних, не будоражь народ, не копайся там, где не положено, не кропай писулек о запретном и тайном. Иначе явится демон злобный, зверь алчущий, чудище непостижимое – явится и вынет душу из благодетеля, а заодно изо всех его родных да близких! Примерно так это звучало на цветистом языке Монаха вперемешку с воплями, стонами и скрежетом зубовным – «слухач», когда находился в ударе, мог разыграть целое представление.

Демонов куратор не боялся, что же до чудищ и зверей алчущих, то пострелял он их на своем веку немало, особенно в последний год. Не тревожился он и за семью, не имевшую к лже‑Синельникову никакого отношения: сын с невесткой трудились в почтовом ящике под Арзамасом, а вынуть душу из жены‑покойницы было бы трудновато. Так что не демоны и не звери беспокоили его в эту летнюю ночь, но то, что таилось за истерическими выкриками Монаха, – зерно истины, скрытое шелухой слов. Предупреждение! Тем более что было оно не первым, о чем давно полагалось бы доложить Винтеру, запросив помощи и совета.

Но какой помощи? Какого совета?

«Слухачи» представлялись куратору современным изданием Дельфийского оракула – в их пророчествах было куда легче разобраться, когда событие уже произошло. Иногда и этого не удавалось, и аналитики Системы безуспешно ломали головы над очередной загадкой; темный смысл ее ускользал, не подчинялся ни логике и здравому рассудку, ни попыткам подсознательной корреляции фактов. Слишком далек был феномен «слухачества» и от того, и от другого, напоминая чем‑то таинственную Решетку, связной прибор, изобретенный Бог знает где и Бог знает кем… Никто не ведал, как она работает, однако ж пользовались – и с немалым эффектом! Правда, к ней приложили руку «механики», чьи паранормальные таланты заключались в интуитивном постижении всяческой машинерии, что позволяло если не объяснить принцип функционирования, то хотя бы воспроизвести чужое устройство из земных материалов.

Что же касается «слухачей», то специалисты утверждали, что их способности лежат на грани между телепатией и прекогнистикой. Они не были телепатами в полном смысле слова и не могли отчетливо улавливать мысли. Впрочем, этакие «странные типы» куратору до сих пор не попадались, несмотря на тщательные розыски.