Без четверти девять Полквост собрал своих помощников на еженедельное совещание.

Когда они уселись вокруг него почтительным полукругом (в правой руке у каждого — карандаш или ручка, на левом колене — девственно чистый лист бумаги, на который предполагалось заносить обильные плоды умственной деятельности начальника), Полквост прокашлялся и начал свое выступление следующим образом:

— Так, значит! Э… Сегодня я хотел бы поговорить с вами о важной вещи… о телефоне. Как вам известно, в нашем распоряжении лишь несколько номеров… разумеется, когда НКУ укрупнится, когда нас достаточно узнают и мы займем место, соответствующее нашей значимости… например, целый округ Парижа, что, впрочем, и предусмотрено на тот случай, если улучшится наше финансовое положение… что, как я надеюсь, когда-нибудь произойдет… принимая во внимание все это, а также важность нашей работы… в общем… вы понимаете… поэтому я рекомендую пользоваться телефоном как можно более умеренно, особенно когда дело касается личных разговоров… Отмечу, впрочем, что я говорю это вообще… У нас в отделе телефонными разговорами не злоупотребляют… но мне рассказывали про одного инженера из другого отдела, которому в течение года дважды позвонили по личному делу… это, пожалуй, чересчур. Звоните лишь при крайней нужде и разговаривайте как можно меньше. Ясно, что когда нам звонят из города — особенно когда речь идет об официальных органах и вообще всех, чьим расположением выгодно заручиться, — а телефон по большей части занят, это производит неблагоприятное впечатление, прежде всего на правительственного Уполномоченного Кошелота. Я также хотел бы обратить ваше внимание на то… ну… в общем… что в нашем теперешнем положении не следует надолго занимать телефон, кроме, конечно же, каких-то срочных случаев, а также тех, когда без него не обойтись… В принципе телефонный разговор дешевле обычного письма; но ведь вы понимаете, что сверх определенной продолжительности он становится дороже и в конечном итоге ложится бременем на бюджет НКУ.

— Телефон, — предложил Боб Олван, — могла бы разгрузить пневмопочта.

— Что вы такое говорите? — возразил Полквост. — Письмо по пневматической почте стоит целых три франка. Нет, так нельзя. В общем, я призываю вас обратить самое пристальное внимание на эту проблему.

— И потом, — снова встрял Боб Олван, — телефоны работают из рук вон плохо, и ужасно раздражает, когда они ломаются. Некоторые вообще нужно поменять или, по крайней мере, починить.

— В принципе вы правы, — признал Полквост, — но, как вы понимаете, это потребует расходов. Куда проще сократить продолжительность и частоту телефонных разговоров, и тогда каждый сможет сюда дозвониться…

— У кого еще есть соображения по этому поводу? — СПРОСИЛ под конец Полквост.

— Тут дело еще и в секретаршах… — вставил Эммануэль.

— Да-да, — согласился Полквост, — я как раз хотел высказаться по этому поводу.

Зазвонил городской телефон. Шеф снял трубку:

— Алло? Да, это я. Ах, это вы, господин Президент. Мое почтение, господин Президент.

Жестом он попросил своих помощников подождать.

На другом конце провода так драли глотку, что можно было уловить обрывок фразы: «… еле до вас дозвонился…»

— Ах, господин Президент, — воскликнул Пол квост, — что тут говорить! Количество наших номеров никак не соответствует значимости нашего… Он замолк, слушая.

— Вот именно, господин Президент, — вновь заговорил Полквост, — а все из-за того, что НКУ очень быстро вырос, а его обеспечение, осмелюсь сказать, не соответствует… У нас самый настоящий кризис роста.