— Алло? — сказал он. — Наше преподобие Майор слушает.

— Это Сколопендр, — в смятении выдавая себя, пробормотал Провансаль.

При этих словах Майор издал крик строго рассчитанной громкости, с тем чтобы правая барабанная перепонка Провансаля на три четверти лопнула; тот бросил трубку и со стоном схватился за голову.

Когда несчастный снова взял трубку, Майор ухмыляясь сказал:

— Прошу прощения, у меня телефон барахлит. Чем могу быть вам полезен?

— Мне нужен Первый заместитель главного инженера Полквост, — сказал Провансаль, — а не его помощник.

Рассвирепевший Майор плюнул в ответ, так что густая жидкость тут же забила левое ухо Провансаля, и бросил трубку.

Бросил трубку и Провансаль, после чего, нацепив на распрямленную скрепку вату, с большим трудом прочистил слуховой канал.

Буря меж его теменных костей бушевала еще добрых два часа. Когда в голове у него прояснилось, он составил тщательный план, какие устроить пакости, чтобы вызвать у Полквоста ненависть к Майору.

Он слишком хорошо знал, каким неотразимым обаянием обладает Майор, и ни минуты не сомневался, что тот добьется своего и очарует Полквоста, лишь бы благоприятные условия или отсутствие неблагоприятных предоставили ему для этого время.

Следовательно, нужно было не мешкая нанести контрудар.

Сколопендр закрыл ящики на ключ, встал, осторожно пододвинул вращающееся кресло к письменному столу (чтобы успеть подумать) и вышел из комнаты, забыв правую перчатку.

Сколопендр спустился вниз. «Какдслак», который ему удалось по всей форме зарегистрировать, мирно ждал его у края тротуара.

Адрес Зизани Сколопендр узнал раньше (пришлось постараться!). И теперь, заведя мотор и включив сцепление, он пулей рванул к жилищу красотки.

В пять часов вечера он заступил на пост у ее дома. Ровно в пять сорок девять он увидел, как она возвращается.

Он снова завел мотор и, проехав четыре метра два сантиметра, остановился прямо перед воротами.

Он семь раз выругался, потому что хотел есть, пить и писать, но остался сидеть за рулем, не спуская глаз с дверей.

Он чего-то ждал.

Глава V

В половине восьмого утра он все еще ждал. От усталости его левый глаз совсем слипся. С помощью пассатижей он сумел его открыть и только тогда стал видеть как надо.

Он с такой силой выпрямил затекшие ноги, что пробил щиток. Впрочем, ему было не до щитка, да и потом одной починкой больше, одной меньше.

Четверть часа спустя появилась Зизани. Она села на военного образца очаровательный велосипед кизилового дерева. Шины были из накачанных ацетиленом гадючьих кишок, а сиденье — из толстого куска обезжиренного сыра, очень удобное и практически вечное. Легкая юбочка Зизани развевалась сзади, открывая белые трусики с каштановой бахромкой сверху бедер.

Провансаль медленно двинулся следом.

Зизани направилась по улице Шерш-Миди, затем повернула на улицу Бак и, миновав улицу Ла-Боэси, бульвар Барбас и Токийский проспект, прибыла прямехонько на площадь Пигаль. Консорциум возвышался недалеко от площади, за Военной школой.

Догадавшись, куда она держит путь, Провансаль нажал на газ и добрался до НКУ на две минуты раньше. Как раз столько времени ему понадобилось, чтобы спуститься вниз по лестнице и из второго подвального этажа вызвать лифт.

Зизани не видела Провансаля, она не спеша подкатила свой велосипед к специальному навесу и крепко привязала к одному из металлических столбов, которые поддерживали крышу из рифленого железа. Взяла сумку. У клети лифта, который, согласно действующим установлениям, обслуживал лишь два верхних этажа, нажала кнопку вызова.

Внизу Провансаль держал дверь лифта открытой, и тот не рыпался.

«Нет тока», — решила Зизани.