|
Несколько человек, оживленно жестикулируя, что то объясняли проскакавшему мимо меня дружиннику, а к хрущевке уже спешили два автоматчика – те самые, которые стояли у «Раритета». Толку то. Если лучник не полный идиот, ничего они там не найдут. А ведь меня опять хотели убить. Сейчас то за что? Кому помешать мог? Или это Гиоргадзе о судьбе племянников узнал? Нет, тогда бы меня в открытую через мясорубку пропустили. Получается, что то из прошлого всплыло? Там много всего осталось: валькирии, Семера… Задумавшись, я слишком медленно отряхивал джинсы и не успел убраться до того, как дружинники заинтересовались моей личностью. Дебил, надо было не фигней страдать, а ноги делать. – Дружина, старшина Лыков. – Представившийся крепкого сложения дружинник в серой милицейской кепке и кожаной куртке с четырьмя треугольниками на нашивках забрал у запыхавшегося рядового обломок первой стрелы. Длинный наконечник от попадания в столб даже не загнулся. – В тебя стреляли? – Да вроде… – постаравшись выглядеть как можно более растерянным, начал оглядываться по сторонам я. – Иду, никого не трогаю, а тут… – Знаешь, кто тебя убить хотел? – оборвал мое блеянье старшина. – Хотели бы убить – убили, – предположил я. – Так это что, типа, шутка такая была? – начал злиться дружинник. – Я то откуда знаю? Я ж говорю – иду домой… – Вот и иди дальше, – послал меня старшина, поняв, что ничего конкретного не дождется. – Или заявление напишешь? – Я и писать то не умею, – перестал я тереть колени, убедившись, что полностью отчистить их от грязи не получится. – Так я пойду? – Иди, – разрешил дружинник, но стрелу выкидывать не стал и прищурившись уставился на меня. Ну, я и пошел. Меня два раза просить не надо. И все же – кто стрелял? Реши со мной поквитаться Семера – стрелой бы я не отделался. В лучшем случае – пику в бок, в худшем… Про худший вариант даже думать неохота. Неужели Лига? Хреново. Эти не отступятся. В своем районе не подловят – по простому, как зайца, подстрелят. От нервного перенапряжения боль в челюсти стала просто невыносимой и начала стрелять к левому глазу. Так и от болевого шока сдохнуть недолго! Прищурив левый глаз – стало немного легче, – я почти побежал по тротуару, уже не заботясь о чистоте ботинок и джинсов. Дорожная грязь и пыль, переливающиеся на солнце бензиновыми пятнами лужи, конские яблоки… Что то мне удавалось миновать, что то оставляло свои отметины на и без того уже грязных башмаках. Поднявшийся ветер несколькими резкими порывами поднял в воздух валявшийся на земле мусор. Пластиковые пакеты, газетные листы, обрывки картона, сигаретные пачки и простая пыль закрутились серым вихрем и унеслись к соседнему дому. Ладонью прикрыв глаза от пыли, я подошел к зданию с вывеской стоматологического салона «Граф Д.» и поднялся на второй этаж по лестнице, сваренной из выкрашенных белой эмалью железных труб. На двери помимо названия салона висела табличка с летучей мышью. Забавно: мышь отличалась от изображаемой на груди у Бэтмена только наличием двух длинных белых клыков. Распахнув дверь – над головой звякнул колокольчик, – зашел внутрь. Вдоль стены выстроился ряд пуфиков для посетителей с полопавшейся обтяжкой из кожзаменителя. На полу керамическая плитка, на стенах и потолке пластиковые панели. За стойкой администратора сидел молодой врач в белом халате и листал журнал. Кроме меня, посетителей не было. – Пломба выпала? – оторвался от журнала врач и открыл общую тетрадь. – Нет. – Я здорово удивился вопросу. На психа этот светловолосый парень с пшеничного цвета усами походил мало. – А должна? – Да просто вал какой то, – бросил тетрадь обратно на стопку журналов стоматолог. |
