— Нет, это не твоя забота, — резко остановил его один из стариков. — Это должен делать я.

— Ага, — согласился он, поднимаясь и стукаясь головой о край стола. Просыпанную еду он держал в руке и теперь глазел на нее с удивлением.

— Иди п-помоги убрать в с-столовой, — слегка заикаясь, велел ему другой старик.

Один из помощников по кухне, занимавшийся мытьем посуды, заметил ему, проходя мимо:

— Чтобы сидеть с детьми, тебе нужно разрешение.

Он кивнул и, озадаченный, застыл на месте.

— Это для стариков, — пояснил ему мойщик посуды. — Сидеть с детьми. — Он рассмеялся. — Для стариков, которые больше ни на что не способны. — Он пошел дальше.

Одна девочка осталась. Она долго изучала его большими глазами, а потом спросила:

— Как тебя зовут?

Он не ответил.

— Я спросила, как тебя зовут.

Осторожно протянув руку, он коснулся ломтика ветчины на столе. Ветчина уже остыла. Однако, сознавая присутствие ребенка, он по-прежнему чувствовал тепло. Затем он так же осторожно погладил девочку по голове.

— Меня зовут Тельма, — сообщила девочка. — Ты забыл, как тебя зовут? — Она хлопнула его по спине. — Если ты забыл свое имя, ты можешь записать его на руке. Хочешь, покажу как? — Она снова его хлопнула.

— А оно не смоется? — спросил он у девочки. — Если написать его на руке, то в первый же раз, как будешь что-то делать или мыться в ванной, оно смоется.

— Да, я понимаю. — Девочка кивнула. — Ну, тогда можешь написать его на стене — над головой. В комнате, где ты спишь. Повыше, где оно не смоется. А потом, когда захочешь получше вспомнить свое имя, ты сможешь…

— Тельма, — пробормотал он.

— Нет, это мое имя. У тебя должно быть другое имя. И вообще Тельма — это женское имя.

— Ага, — сказал он, размышляя.

— Если я снова тебя увижу, я дам тебе имя, — пообещала Тельма. — Я сделаю его специально для тебя. Ага?

— Разве ты здесь не живешь? — спросил он.

— Да, но моя мама может уйти. Она думает о том, чтобы забрать нас — меня и моего брата — и уйти.

Он кивнул. Часть тепла испарилась.

Внезапно, по неясной для него причине, девочка убежала.

Мне, так или иначе, следует подыскать себе имя, решил он; это моя обязанность. Осмотрев свою руку, он задумался, зачем он это делает — там нечего было высматривать. Брюс, подумал он. Вот мое имя. Но должны быть имена и получше, подумал он затем. Еще остававшееся тепло постепенно исчезало, как и девочка.

Он снова ощутил себя одиноким, чужим и потерянным. И не слишком счастливым.

В один прекрасный день Майку Веставэю удалось устроить все так, чтобы его послали забрать груз полусгнивших продуктов, пожертвованных местным универсамом «Новому Пути». Однако вместо того, чтобы сразу забрать груз, Майк, убедившись, что за ним не следует никто из сотрудников, позвонил по телефону, а затем встретился у стойки в «Макдоналдсе» с Донной Готорн.

Взяв по стаканчику кока-колы и по гамбургеру, они устроились снаружи за деревянным столиком.

— Нам действительно удалось его внедрить? — спросила Донна.

— Да, — ответил Веставэй.