|
В его отсутствие Сабина почувствовала себя свободнее. К ней вернулась девичья легкость походки. Она охотно откликалась на шутки Мэтта, а он, в свою очередь, получал странное удовольствие, идя с нею по магазину и прекрасно понимая, что другие покупатели видят в них пару. Он чувствовал, что и она испытывает такой же радостный подъем.
– Будем бодрствовать всю ночь, пока не увидим сову. – Всю ночь? – переспросила Сабина. – Я не собираюсь держать детей под открытым небом до самого утра. – Я вовсе не имел в виду всю ночь. Только до тех пор, пока мы ее не увидим. Бет и Джесси станут свидетелями грандиозного зрелища, и потом они будут знать. – Что же они будут знать? – Что жизнь продолжается и в темноте. Что существует другой мир, действующий, пока мы спим. Что в эти часы происходят события, о которых мы понятия не имеем. – Сабина придержала тележку Мэтта. Он притворился, будто его привлекла банка майонеза. – И ожидая появления совы, – продолжал Мэтт, возвращая банку с майонезом на стеллаж, – каждый из нас может понаблюдать еще за чем-нибудь. – Например? – Ты же, помнится, говорила, что кто-то забивает голову твоей дочери бог знает чем. Недолгое, но внимательное наблюдение поможет безошибочно определить, кто же это, причем этот «кто-то» даже не будет знать, что разоблачил себя. Сабина пригладила пучок сельдерея и искоса взглянула на Мэтта: – Давай заплатим за все это и пойдем выпьем кофе. Они нашли источавшее чудесный аромат кафе вблизи средневекового крытого рынка – бастиды . Сабина купила пачку «Житан» и наслаждалась сигаретой, попивая кофе. Она причмокивала губами, пускала кольца, выдыхала тонкие струйки голубоватого дыма из ноздрей и держала сигарету вертикально. Сабина рассказала Мэтту, что сама бросила курить, лишь бы убедить Джеймса хотя бы пореже хвататься за сигареты. – Он отправился во Францию и потом говорил мне, что пал жертвой любви к этой стране и к аромату «Житан». Вот я и заставила его перестать курить эти сигареты. – Которые как раз твои любимые, – уточнил Мэтт. – Они, конечно, чертовски хороши для твоего собственного здоровья. Что касается меня, то я люблю сине-голубые пачки. – А вдруг там окажется, что это Крисси? – Где «там»? – Во время твоей совиной вахты. Я уверена, что это либо Рейчел, либо Крисси. Что, если это окажется Крисси? – Там видно будет. У нее странный характер. Я не присягнул бы, что знаю ее досконально. – Но ведь она твоя жена! – А разве ты можешь сказать, что знаешь абсолютно все о Джеймсе? Я уверен, что у него есть секреты, большие или маленькие. А у тебя разве нет от него собственных секретов? Во всяком случае, есть и другие, кого можно обсуждать. Не стоит ограничиваться Рейчел или Крисси. Есть и другие. Сабина выдохнула сигаретный дым. – Знаю. Я не исключаю полностью, например, Доминику. Ей нравится брать с собой Джесси на длинные прогулки. И уж если на то пошло, то этим человеком можешь быть и ты. – Совершенно верно. Но ты забываешь еще одну личность. – Кого же? Джеймса? Нет, я точно знаю: то, что выпаливает Джесси, не может исходить от Джеймса. – Я говорю не о Джеймсе. Я говорю о тебе. – Вот это да! Ты рехнулся. – Я серьезно. Люди могут вытворять всякие штуки, сами того не зная. Сабина допила кофе и загасила сигарету. На окурке осталось колечко красной губной помады. – Пошли. А то ты, чего доброго, меня развеселишь.
В этот вечер Джесси была удивлена и обрадована, увидев свою мать такой бодрой и жизнерадостной впервые за все время каникул. |
