Девица пожала плечами. — Не вижу особой разницы: с вашего согласия или без него, но вы здесь, и посылают вас сюда тысячами. — Ну, скорее, сотнями, если уж быть правдивым. — Дар почесал за ухом. — Мы получаем в год двести-триста... э... — ...колонистов, — вставила рассерженная девица. — ...заключенных, — закончил свою мысль Дар. — Лично о себе предпочитаю думать как о новобранце. — Все равно не вижу разницы, — обрезала она. — Значение имеет только то, что здесь творится после того, как сюда попали вы. Идет беспощадная война с невинными аборигенами, а беззастенчивые коммивояжеры, вроде вас, попутно обдирают их как липку. Я знаю, что вы задумали. Слышала собственными ушами. — Слышали? — навострил уши Дар. — Надо же, мы становимся знаменитыми. И где вы о нас слышали, а? Обличительница пожала плечами. — Какое это имеет значение? — Большое. Для нас очень важно, слышали о твоей планете или нет. Если торчишь на краю обитаемой вселенной, так приятно хоть на какое-то мгновение ощутить собственную значимость. — Вот вы о чем, — лицо девушки на мгновение смягчилось. — Но боюсь, вам не очень понравится то, что услышите. На Терре я работала клерком в архивах Бюро Внеземных Сношений. Среди прочих попадались иногда сообщения и о Вольмаре. — Понимаю, — разочарованно протянул Дар, — всего лишь официальные рапорта... Она кивнула с некоторой даже симпатией: — Да, этих бумаг никто не видит, кроме бюрократов. Ну и, конечно, компьютера. — Знаю, — Дар тяжело вздохнул и расправил плечи. — И все же это лучше чем ничего... О чем же в них говорилось? — О немногом, но достаточно, — мстительно улыбнулась она. — Достаточно для того, чтобы понять: эта планета — тюрьма для провинившихся солдат, управляемая генералом — садистом и мазохистом одновременно; что не проходит и дня без боевых действий... — А как же праздники? — пробормотал Дар под нос. — А воскресенья? — Разве я не говорила, что у вас здесь чрезвычайно прибыльная торговля с аборигенами? За растительный наркотик вы рассчитываетесь бусами и запчастями, которые заказываете в метрополии через интендантскую службу. Чем не праздник для хапуг? — И это все, что о нас известно? — удрученно спросил Дар. — Все?! — она возмущенно уставилась на него. — Разве этого недостаточно?! Что еще хотите узнать о себе, может быть, предъявить реестр военных преступлений? — Только не надо о преступлениях, вот они где, — провел рукой по горлу Дар. — Поговорим о чем-нибудь приятном... На Вольмаре тоже много приятного, как, например, эта таверна, увольнительные подольше, а если их не выпишут, можно сгонять и в самоволку... — Скажете тоже, — фыркнула она. — Конечно, останься я в Бюро, подобные откровения самовольщика могли бы очутиться на моем столе. Дар вскинул на нее глаза: — Разве вы уже не работаете в БВС? Она нахмурилась: — Как бы я оказалась здесь, работая в Бюро? Дар долгое время немо созерцал девицу, потом встряхнулся и сказал: — Мисс, я считаю, что единственной причиной вашего появления здесь могла бы быть командировка БВС. Скажите, ну кто в здравом уме захочет добровольно посетить планету-тюрьму? — Я, — произнесла она с сардонической усмешкой. — Взгляните: разве мои туалеты выглядят так, будто меня послало правительство? Дар перестал что-либо понимать. |