— Ааа, кажется, поняла: ты, Славик-Савелий, каскадер, — подозрительно косилась в мою сторону. — Но я-то причем? Какого черта мне принимать участие в этих гонках? И куда это мы махаем? — Она стала неприятно напряженна и настороженна, и я догадывался о причине такого состояния.

— Я за тебя, — посчитал нужным сказать. — И мы махаем туда, где ты будешь в безопасности.

— Почему решил, что я в опасности?

— Денька на два-три, — не обратил внимания на вопрос.

— Ты о чем, Славик?

Я ответил, лучше поговорить после того, как мы благополучно завершим наш ночной полет в скалистых и, следовательно, опасных небесах. Девушка передернула плечиками, мол, ничего не понимаю и понимать не хочу, и принялась любоваться фосфорическим дремлющим морем. Похоже, Анастасия наивно решила, что братья уже наказали её за проступок, лишив свободы, и они же могут не дать её в обиду. Жила иллюзиями и верой в сказку, где все заканчивается счастливым happy-end для героев, которые проживут вместе сто лет и угаснут в один день. И поэтому я сказал: если её интересуют последние новости, могу их сообщить — в полном, так сказать, объеме.

— Какие ещё новости?

— Есть новость плохая, есть новость очень плохая и есть новость без комментариев.

— Ну ты даешь! — присвистнула от восхищения. — Славик, я тащусь!

— С какой начинать, — спросил, — новости?

Анастасия подумала: лучше с той, которая без комментариев. Я сказал, что новость касается именно её, а вернее побега из родного дома.

— Я убежала? — подняла бровь. — Это ж ты меня выкрал! — Девочка ещё играла по неведению.

Ее стоило пожалеть, да она самостоятельно уже сделала неверный шаг во взрослую жизнь. А за ошибки случается платить и порой очень жестоко. И я её не пожалел: сообщил о гибели Вики Шкурко, о расстрелянной в решето машине, где находились Суховей и Татарчук, об армейском вертолете, пыхнувшем факелом над горами.

— О Боже!.. — проговорила в ужасе. — Этого не может быть!

— Может.

— За что их? — спросила больным голосом. — За что?! — её лицо старело, как бумага под солнечным ветром. — Ты можешь ответить?

— А я об этом хотел спросить у тебя.

— У меня? — нервно провела ладонью по лицу. — Почему у меня? Что я могу знать?

Впрочем, объяснился я, она, Анастасия, сама вправе решить: отвечать или нет на вопросы. Мне и так многое понятно, но если девушка хочет обезопасить себя, то ей лучше ответить на мои вопросы.

— А я тебя знаю? — пыталась проявить благоразумие. — Почему должна доверять?

— Потому, что, вероятно, тебя тоже хотят убрать.

— Как это убрать?

— Как твою подружку Шкурко, — и жизнерадостно улыбнулся. — Это и есть самая плохая новость, Анастасия. Для всех нас.

… За окнами рыбачьего домика, пропахшего волнами, водорослями и рыбинами, мглилось новое утро. Через глинобитные стены чувствовалось свежее и мощное дыхание моря. Казалось, мы одни в мире, я и Анастасия. Она спала тихо и безмятежно, как свободный и счастливый человек. Теперь у неё не было проблем — они были у меня.

— Ну хорошо, — сказала Анастасия, когда мы заехали в этот забытый Богом край земли, пропитанный солнцем, волнами, солью и песчаным ветром. Что ты от меня хочешь услышать?

— Правду, родная, — не был оригинальным я. — И тогда все будет в порядке, у нас, во всяком случае.