– Мы здесь по заданию командования, – сказал Сотник. – И нам позарез нужна информация!

– По заданию командования? – несколько удивленно переспросил Назаров. – А что… у нас наконец-то появилось объединенное командование?

– Разрешите мне?! – вдруг подал голос Редактор. – Алексей… не знаю вашего отчества и звания…

– Просто Алексей. Можно и по фамилии. Звание мое – капитан. Хотя сейчас, – Назаров горько усмехнулся, – считайте, занимаю полковничью… а то и генеральскую должность.

– Какую именно?

– Вы разве не слышали обо мне? – в голосе мужчины, одетого в пятнистый армейский бушлат, в стеганые ватные штаны, валенки и волчий малахай, прозвучали, как показалось, ревнивые нотки. – Я командир Первого… или Тверского, как часто говорят, укрепрайона.

– Нашего командира каждая собака тут знает, – раздался из угла ломкий мальчишеский голос. – Каждая фашистская собака, – уточнил он. – И моджахеды знают! Странно, что вы ничего не слыхали про Назарова… Может, командир, они все ж эти… типа диверсанты?

– А ну цыц! – не оборачиваясь к тому, кто подал реплику, сказал Назаров. – Иди-ка, проверь посты в оцеплении! А я тут и сам разберусь, без сопливых подсказчиков!..

Когда парень покинул помещение, в котором они расположились, усевшись на сохранившиеся от мирных времен останки дивана и стулья, Назаров пояснил:

– Это мой младший брательник… Проявляет бдительность, так сказать. Хотя иногда пережимает по этой части палку.

– А-а… так вот кто, значит, предлагал нас пустить в расход, – Сотник усмехнулся. – Боевой он у тебя, братишка-то!.. Однако, вернемся к нашим бар… то есть, к нашему делу.

– Ты рассказал бы сначала, как тебе удалось уцелеть! – перебил его Назаров. – Ты же в «Вымпеле» служил, так?

– Сам не знаю, Леша… – Сотник пожал плечами (не говорить же однокашнику правду, тем более, что эта «правда» неизвестно еще, как будет воспринята). – Уцелел, как видишь.

– Алексей… у нас действительно мало времени! – вновь вмешался в их разговор Редактор. – Хорошо, что мы повстречали именно вас… хотя и при столь драматичных обстоятельствах! Вы ведь человек военный?

– Так точно. Сотник в курсе, кто я и что я… Хотя… сейчас это уже не имеет значения.

– Почему?

Назаров, сбив на затылок свой волчий малахай, удивленно посмотрел на этого странного мужчину, часть лица которого – не покрасневшего на морозце, как у двух крепких мужчин, сопровождавших его, но очень бледного – закрыта темными очками. Очками, которые он, в отличие от Сотника и его напарника, не снял даже здесь, когда они перешли в это относительно спокойное и относительно безопасное место.

– Что – «почему»? Почему не имеет значения то, что я военный, что у меня когда-то были звание, должность и боевые друзья?

– Именно это хотел у вас спросить.

– А какая разница сейчас, военный или гражданский?

– То есть? Не понял вас…

– Армии, как института – больше нет. Самой военной организации тоже не стало. – Назаров зло сплюнул. – Как будто вы сами не знаете…

– Вот как?..

– А для сил сопротивления, в партизанской войне, все эти звания… бывшие звания… они не играют никакой роли.