— Что записано в этом носителе? — осведомился любознательный землянин.

— Ответ узнает лишь тот, кто сумеет прочитать потайную запись… — Робот явно не был запрограммирован на откровенность. — Решай, готов ли ты взять на себя ответственность за мудрость погибшей цивилизации?

Глупые игры разозлили Корунда, и он резко проговорил:

— Готов, конечно. Иначе бы меня здесь не было. Но как я смогу вернуться?

— Непростой вопрос— Словно издеваясь, собеседник увлекся демагогией. — Ответ зависит от того, куда ты намерен вернуться.

Корунд мысленно представил, как выходит из кокона измерений на поле битвы между десятком колоний. Затем вообразил совершенно невероятный — при скудности его боекомплекта — прорыв от Двуглавой к маяку. Настроение разом испортилось. Вдобавок древний робот принялся брюзжать: дескать, ему, то есть роботу, осталось жить совсем недолго, а потому нет времени ждать, пока победитель турнира определится со своим маршрутом.

На этом связь прервалась, и перед Корундом распахнулась арка, за которой темнели деревья. Проклиная капризного робота, управлявшего хранилищем, Эдуард заковылял к выходу, попутно прихватив с висячего подноса кристалл. Едва он, держа наготове карабин, шагнул через порог, врата измерений захлопнулись, и теперь у него за спиной была лишь каменная глыба маяка.

Причем это был отнюдь не маяк Малой Земли, потому что следующим шагом Корунд едва не налетел на робота вполне земной конструкции. Выполняя приказ почти суточной давности, тройка роботов исправно слонялась вокруг маяка. Поодаль светил прожектор набитого боеприпасами вездехода «Горностай». Корунд вернулся на Вериту.

Приключения вымотали его до последнего предела, глаза неумолимо норовили закрыться, инстинкты требовали прилечь где придется и поспать. Он кое-как освежился, поплескав в лицо последними каплями воды из фляжки, затем взгромоздился на ближайшего робота и приказал:

— Вези к вездеходу.

Плавный бег механического паучка убаюкивал, и Корунд все-таки заснул. Открыв глаза от слабого толчка, он обнаружил, что роботы стоят перед шлюзом «Горностая», терпеливо дожидаясь дальнейших распоряжений. Кряхтя матерные пожелания в неизвестно чей адрес, Эдуард сполз со спины робота, забрался в шлюз и благополучно проспал весь ритуал дезинфекции. Потом он все-таки вспомнил про аптечку и проглотил нужную таблетку.

Сонливость сразу прошла.

Вскоре Корунд уже вел вездеход сквозь сумерки чужой планеты. Восточную часть горизонта украшала набухавшая багровая полоска — там готовилась взойти звезда Рубина.

Очень хотелось немедленно стартовать, но пришлось выполнить унылые неизбежные процедуры: смыть грязь с «Горностая», обработать машину стерилизующими химикатами, закрепить вездеход в грузовом трюме. Лишь после этого он вывел корабль на траекторию возвращения, запрограммировал обратный курс и с наслаждением растянулся на койке.

К середине следующих суток «Кураре» приблизился к сектору, где в прошлый пролет бушевали торнадо. Сейчас шторм улегся, гиперпространство было практически спокойно, вмешательство пилота не требовалось. Равнодушно приняв эту новость, Эдуард продолжил работу над отчетом. К моменту, когда корабль подлетал к освоенным мирам, он подготовил почти часовой рапорт из кадров, заснятых его видеофоном, аппаратурой «Тамбовского рейдера», «Горностая», роботов и спутников.

А потом был финиш у Джуманджи, и на борт ворвались бойцы карантинной службы, умевшие превратить в ад даже счастливый миг возвращения.

Диспетчерская долго не давала коридор для посадки. От нечего делать Эдуард соединился с почтой, удалил гору рекламы и обнаружил письмо старинного друга-приятеля Вальтера Ришара.