– Изменяющих сознание? – сощурился Рубан. – Хочешь сказать, в клинике он был под магической наркотой?

– А ты подумай сам, – неожиданно поддержала эту версию Баркер. – Вспомни, как он там себя вел. Готова спорить, когда эффект прошел, он принялся рыдать, как маленькая девочка, и рефлексировать во все поля. Магия магией, а биохимию не изменишь.

А? Это кое-что объясняло. И действительно, после своего перерождения ночью я вел себя не совсем нормально. Если до того я неожиданно стал уверенным в себе и твердым, как кремень, – сумел даже говорить с Вульфриком на равных! – то затем наоборот, ударился в нерациональные, даже через край, эмоции.

Так значит, такого эффекта стоит ждать после каждого применения «Сдвига»? Или есть какой-то способ обмануть биохимию?

Рубан покачал головой и повернулся ко мне.

– Так, ну хватит. Думаешь, сощурился – и в домике? Подъем.

Я лениво открыл глаза и произнес:

– Дайте пожрать, а потом – хоть в тюрьму, серьезно.

Баркер протянула Рубану какой-то пакет.

– Вот тебе пища. А вот, – он положил коробку с пиццей на стол, а сверху бросил бежевую папку, – пища для размышлений.

Агент Рубан явно был доволен таким изысканным каламбуром.

– Что это? – я нахмурился, посмотрев на стопку бумаг.

– Дело о тройном убийстве в поезде. Замечательная история, тебе понравится.

История и правда была занимательной.

Исходя из того, что я прочитал, никаких стариков в поезде не было, они не покупали билетов в кассе, а еще их нет ни на одной камере видеонаблюдения.

Дальше еще интереснее. Следствие пришло к тому, что я сам сорвал пломбу со стоп-крана, а затем в завязавшемся споре с проводником убил его голыми руками. Ну а что, подозреваемый ведь Пробужденный – кто знает, на что он способен. В результате имеем труп и остановку поезда в мертвом городе. Следствие также считает, что место остановки было заранее спланированным.

Потом я отправился в другой вагон и сам устроил там драку с ни в чем не повинным парнем, когда тот попытался не пустить меня на улицу. Это подтвердили все свидетели. Затем я пропал, вернулся и сказал, что в поезде не было ни машиниста, ни проводника; сейчас они считаются пропавшими без вести. После этого я забрал с собой того самого парня, с которым у меня был конфликт. А когда мы вернулись, Никита Санчес повел себя неадекватно, взял у меня мобильный телефон и убежал в другой вагон; я ушел вслед за ним и закрыл за собой двери.

Далее показания свидетелей путаются. Следование решило прорабатывать версию событий, где я спланировал смерть коротышки. Затем я, разумеется, скрылся из поезда. Далее меня уже нашли в мертвом городе, всего переломанного. Специфика такого места позволяет предполагать абсолютно любой характер этих травм.

Предварительно я свалился с обрыва при попытке покинуть место преступления… и прополз несколько километров до саркофага? Они там совсем идиоты? Мне пришлось сильно постараться, чтобы не швырнуть папку с этим бредом прямо в агентов.

Я возмущенно хмыкнул.

– С удовольствием посмотрю, как вы все это будете доказывать. Их слово против моего. Да еще и обсуждаем это все мы сейчас без адвоката. Думаю, мне сейчас лучше посидеть молча. Нет, после звонка свое му человеку я буду сидеть молча.

– Марк, – выдохнул Рубан. – Ты хочешь, чтобы это дело стало публичным? Ваши драгоценные кланы, – на его лице явно читалось презрение, – очень пекутся о своем статусе, верно?

Я закатил глаза и злобно сцепил зубы. Рубан заметил это и хитро ухмыльнулся.