Кошмар, который даже не могу вспомнить. Но в нем я не помню страха, только тоску. Реальность оказалась хуже любого ужасного сна.

Меня будит вопль агонии где-то рядом, совсем близко. Даже не похож на человеческий, но такой знакомый, словно искаженная запись голоса, который я слышал уже не раз. На глаза снова наворачиваются слезы. Вытираю их, сцепив зубы. Нет, это не может быть он. Он мертв.

Опять задыхаюсь, все тело напрягается. Мир словно в тумане.

Сознание покидает меня раз за разом, только чтобы вскоре вернуть обратно в темноту. Отдых лишь во снах, в кошмарах.

Металлическая коробка – тюрьма для тела. Мое тело – тюрьма для сознания. И мне никак не сбежать.

Так себя ощущал сын старика в саркофаге? Истощенный, обезумевший от страданий, но самое ужасное – все еще живой. Меня тоже это ждет? Только не так. Нет. Терпи. Верь. Надейся. Это когда-то закончится.

Сколько времени я здесь провел? Само понятие времени уже кажется чуждым. Чей-то вой, стук колес, мое дыхание. Схожу с ума?

Снова погибаю.

И в очередной раз возрождаюсь.

А затем, грохот и совершенно новые звуки.

Два голоса, один кажется знакомым.

– Соболезную, Рэджинальд…

Стук, удар о землю.

Затишье и…

В глаза бьет тусклый свет. Я делаю глубокий, спасительный вдох. Воздух опьянил и вырвал из бреда. Кошмар, в котором я находился бог знает сколько времени, начал постепенно выветриваться из головы, а мысли собираться воедино.

– Просыпайся, Марк Ротт, – надо мной кто-то склонился. Привыкшие к темноте глаза ослепило светом: я сощурился, не видя ничего, кроме очертаний головы.

Этот некто бесцеремонно вытащил меня из гроба и бросил на холодный пол. Я лишь смотрел по сторонам, не понимая, что произошло. Не знаю, как долго я бы сидел на месте, если бы не сильная пощечина, прилетевшая мне в лицо.

Затем еще одна, и еще.

Да что за?! Я уклонился от очередного удара.

Поднял глаза вверх и увидел лицо.

Родион…

– Потрепало тебя, Марк, – он широко ухмылялся.

Во мне загорелись противоречивые чувства. Удивление. Страх. Гнев. Одновременно хотелось броситься благодарить его за спасение и вместе с тем безжалостно накинуться на старого подонка, что без тени сомнения был готов запечатать меня в саркофаге на долгие года вперед. В любой другой ситуации я бы его к себе и на метр не подпустил, однако сейчас… Я просто не знал, что делать.

Наверное, что-то из этого и проявилось на моем лице.

Старик хмыкнул.

– Ты же умный, Марк, избавь меня от необходимости разжевывать, в какой ты ситуации оказался и как тебе следует поступить.

Да, я прекрасно понимал. Скорее всего, УБИ не врали, и тела действительно свозят в мертвые города. Учитывая, после каких обстоятельств я сюда попал, мой клан в этом замешан напрямую.

– Делай, что тебе сейчас скажу и не задавай вопросов, – сказал, нет, приказал старик.

Я уставился на него и ошарашенно кивнул.

Родиону этого было достаточно. Он поплелся к трупу неподалеку и принялся поспешно рыться в карманах его светлого балахона.

Я нахмурился, мысли по-прежнему были спутанными, и я не нашел ничего лучше, чем спросить:

– Кто это?

Парень, что лежал на полу, был примерно моего возраста и телосложения. Рыжая прядь волос выглядывала из-под капюшона, а глаза застыли в страхе. Скорее всего, Родион убил его здесь же.

Старик раздраженно выдохнул, услышав мой вопрос.

– Это, – он перевернул труп на другую сторону, – Рэджинальд Гримм, и он задавал слишком много вопросов, а теперь помогает нам.

Я сглотнул ком в горле.

– У тебя странное понятие о взаимопомощи, – нервно произнес я, вспоминая просьбу помочь ему с сыном, закончившуюся моими сломанными ногами.