— Пластинка-то есть, да вот проигрывателя нет, — опять соврал я, покрываясь красными пятнами.

— А анекдот? — потребовал Беньямин, снимая пиджак.

— Тоже нет. Послушайте, что происходит? — Я терял голос, можно сказать, на глазах. Не с каждым такое бывает, кое-кто вообще утратил бы дар речи в подобной ситуации.

— Давайте, — предложил гость, — сыграем с вами в марьяж!

— Не хочу, — быстро ответил я, — играйте один, если можете. У меня руки дрожат.

— Это от недосыпания, — пояснил Беньямин.

И тут я не выдержал.

— Да говорите же! Я хочу знать всю правду.

Коллега воззрился на меня с изумлением.

— Правду? Не понимаю, что вы имеете в виду. Лучше поболтаемте просто так.

Вообще-то если у меня сердце ненадолго останавливается, то глаза закрываются сами собой. Мой собеседник зорко подметил последнее обстоятельство и сказал:

— Бедняга, вы засыпаете на ходу. Рассказать вам разве что-нибудь веселенькое… Знаете, люди все-таки очень впечатлительные существа. Другой раз знания для них ничто, действуют только авторитеты, ну, или просто общее мнение. Друг рассказал мне сегодня такую историю. Хотел он купить в хозяйственном магазине туалетную бумагу. Очередь его уже подошла, оставалась одна дама. А она все выбирала да выбирала: скажите, эти мисочки для салата или для сладкого? Терпение у моего друга лопнуло, и он вмешался: знаете, говорит, это самые настоящие десертные мисочки, точь-в-точь такие, говорит, я видел во французском посудном атласе. И что вы думаете — она мигом купила эти мисочки, и после нее все только их и брали. Да такого французского атласа нет и в помине. К тому же это явно были салатницы, потому что мой друг в посудных делах ничего не смыслит. Он сыроед, и посуда ему ни к чему. А вот…

— К чертям собачьим! — завопил я, перебивая Беньямина. — Зачем вы мне все это рассказываете?

Коллега грустно улыбнулся и произнес:

— Если угодно, можно и в шашки сыграть.

Я встал и шлепнул себя по лбу. Это всегда действует успокаивающе. Потом понизил голос и с улыбочкой спросил:

— Милый коллега, я ведь вас как следует и не знаю. Почему вы заявляетесь ко мне в два часа ночи, а в три предлагаете сыграть в шашки?

— Надо же чем-нибудь заняться, — смущенно пробормотал Беньямин, — а ваш дом ближе всего.

— Зачем вы пришли? — снова воскликнул я. — Вас что, выгнали из дома?

И тут лицо Беньямина прояснилось.

— Интересно, — протянул он, — очень интересно. Вы тоже не знаете. И я не знал… Видите ли, ночью я услышал у себя в квартире шорох. Встал и вижу: жена в пальто, на цыпочках выходит из своей спальни. Ты куда, спрашиваю, а она говорит — коллегу навестить. Я говорю — время как будто не самое подходящее, а она отвечает — разве ты не слышал о новой моде: французы теперь наносят визиты вежливости как раз в два часа ночи. Вот я и пришел к вам.

— Знаете что, Беньямин! — крикнул я ему вслед, выставив его за дверь. — Передайте жене, что такой обычай у французов и правда есть, но в гости они ходят вместе с супругой!

Моя жена в спальне внимательно слушала наш разговор: бедняжка так и не смогла уснуть. Утешение в таких случаях одно: отоспаться завтра ночью.

Но назавтра меня снова разбудили ровно в два часа ночи.

— Пора, — сказала жена. Она стояла перед зеркалом в пальто и прихорашивалась.

В больнице

На сцену выходит человек (больной — Б) в пальто, из-под которого видны пижамные брюки.