Привязав лошадь в роще, Текс по бревну перешел через ручей и тут вспомнил: что не отвязал шпоры. Наклонившись, он отстегнул их от сапог и повесил на корень, выступавший из земли. Это было нелишней предосторожностью: звон шпор мог в самый неподходящий момент выдать его присутствие.

Осторожно обходя освещенные окна, Бриско пробирался к центру. Один револьвер он носил, как всегда, в кобуре, другой, вынутый из седельной сумки, засунул за пояс.

Текс Бриско был человеком границы. Участвовал в сражениях с индейцами в резервациях и схватках с конокрадами на мексиканской границе. Самой выдающейся его чертой была верность качество, свойственное многим лучшим людям того времени. Стремительный, действующий, казалось, по наитию, он производил впечатление человека жестокого и безрассудного; однако безрассудные люди не жили долго в этой опасной стране. В здешней жизни всегда было место для отваги но отваги умной, предусмотрительной.

Тексу Бриско исполнилось двадцать пять, но уже с одиннадцати лет он выполнял мужскую работу: ходил наравне с мужчинами, ездил наравне с мужчинами, сражался вместе с ними и как один из них. Он не просил скидок, и ему их не делали. К двадцати пяти он превратился в закаленного ветерана. Он знал горы и равнины, скот, лошадей и огнестрельное оружие.

Зашанхаенный, не по своей вине оказавшийся на судне, он быстро понял, что море не его стихия. Скрывая свое возмущение, он верил, что время придет. И оно пришло когда на борту «Мэри С.» появился Карадек, и вся потребность в дружбе, вся способность к преданности оказались для Текса связанным с этим рослым, немногословным человеком.

Теперь опасностью ему угрожал Пайнтед-Рок. Люди здесь не питали ненависти к Тексу, но никто из них не заступится за него, не замолвит и единого слова. Однако не в правилах Бриско было искать чьей-либо помощи. Он поставил перед собой задачу и знал, что решит ее.

Из салуна «Националь» лилось жестяное бренчание расстроенного пианино, с которым перемешивались смех, крики и звон стаканов. У коновязи полно лошадей.

Узким проходом между домами Текс выбрался на улицу, прокрался к лошадям и, пройдясь вдоль коновязи, превратил каждый скользящий узел в тугой.

Ночь стояла звездная и безлунная. Текс зажег сигарету, проверил револьвер в кобуре и задумался. «Националь» полон. Заходить туда чистое самоубийство. Значит, придется ждать. А может, все-таки войти? На какой-то момент его появление вызовет общее смятение, а это уже шанс.

Подойдя к окну, он заглянул в салун. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы отыскать глазами Тома Блейзера. Тот стоял у стойки с Толстяком Маккэби. Скользнув к другому краю окна, Текс смог разглядеть, что между ними и задней дверью никого нет.

Он отступил в тень. Прислоняясь к стене, докурил сигарету. Бросил окурок на землю и тщательно растер ногой. Затем низко надвинул на лоб шляпу и направился вокруг дома к задней двери. По пути ему пришлось обойти беспорядочную кучу деревянных чурок и внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на пустую бутылку. Дверь открылась если не беззвучно, то скрипа ее никто не расслышал. Текс с удовлетворением отметил, что открывается она наружу.

В сумятице, царившей внутри, появление еще одного ковбоя осталось незамеченным. Никто даже не взглянул в сторону Текса. Он подошел к стойке, под самым носом у Тома Блейзера взял только что протертый буфетчиком стакан и налил себе виски. Блейзер не обратил на это ни малейшего внимания множество бутылок переходило из рук в руки. Он продолжал разговаривать с Толстяком Маккэби.

— Проклятый Марш! Наконец-то я заполучил его! Долго я этого ждал! Надо было видеть его взгляд, когда я приставил револьвер и нажал на спуск!

Текс сжал губы и снова наполнил стакан. Он обвел комнату глазами, не нашел Дэна Шюта и это обеспокоило Бриско. Он предпочел бы знать, что делает ранчеро.

— Это их прикончит! говорил Толстяк.