Потом в его биографии последовали так называемые потерянные годы, когда имя Шекспира исчезло со страниц всех известных науке источников.

«Так, все ясно. Значит, в этот период Шекспир занят делом жизни Мадригалов. Он ищет ключи, пытается наладить переговоры с кланами Лукаса и Екатерины, выполняя свое самое главное предназначение — сохранять мир и равновесие между кланами», — думала она.

Они с Дэном уже так долго занимаются поисками ключей, что теперь им достаточно одного взгляда на исторические события, чтобы заметить любые, даже самые скрытые отпечатки пальцев, оставленные Кэхиллами на страницах истории.

— О господи! — Между креслами неожиданно просунулась голова Дэна, и он закричал: — Как этот чувак может быть одним из нас? Уильям Шекспир — и Мадригалы? Это полный бред.

И снова они с Дэном подумали об одном и том же, но, как и всегда, с разных точек зрения.

— Ты издеваешься? — испуганно взвизгнула Эми.

Нелли вздрогнула, машина поехала куда-то вбок, но ей удалось выровнять ее, и она недовольно посмотрела в заднее зеркало.

— Ой, прости, Нелли. Я не хотела тебя отвлекать, — извинилась Эми.

— Все в порядке, — ответила компаньонка, не отрывая глаз от дороги. — Можете болтать. Мы выехали на трассу, теперь дорога будет легче. Здесь нет встречного потока.

Эми успокоилась и переключила внимание на Дэна.

— Что ты хочешь этим сказать? Я сама хочу догадаться. Ага! Ты, конечно же, считаешь, что раз Шекспир — гениальный писатель, то он, конечно же, представитель ветви Януса, правильно? Или тебе не нравится твой род? Тебе просто обидно, что в клане Мадригалов нет ни знаменитых воинов, ни мастеров кунг-фу, ни альпинистов, ни самураев. Правильно? Ни одного героя, как в других кланах, так? Но почти все говорят, что самым великим писателем во все времена был именно Шекспир. Тебе этого мало?

— Да ладно тебе, — сказал Дэн. — Что в этом такого? Он даже писал перьями!

Эми чувствовала, что голова ее вот-вот взорвется.

— Но, — продолжал Дэн, — я согласен, что он был великим писателем.

Эми даже не нашлась, что на это ответить.

— Ты… ты правда так думаешь?

— Конечно! Ты что, не видела магнитики с его цитатами? Они в «Глобусе» продавались. Там такие прикольные выражения! Все лучшие ругательства — это его изобретения. Мне так понравилось, что я потом кое-что проверил в Интернете. И знаешь что? Это чувак был просто гением по части изобретения ругательств. Он знал толк в этом деле, сестренка, честное слово. Вот послушай: «Ты, жирный угорь!», «Язык твой злее, чем все гады Нила!», «Болячка моей плоти, ты — нарыв, ты — опухоль с моею гнойной кровью!». О, как я хотел бы сказать это Изабель Кабра или Старлингам!

— Так, значит, Шекспир тебе понравился только потому, что он изобретал ругательства? — упавшим голосом спросила Эми.

— Конечно, и… кстати, ты знаешь, что он писал с ошибками? — И Дэн повернул к ней экран. — Сохранилось шесть вариантов его подписи, и все они разные. Самый великий писатель в мире — и не мог правильно написать свое имя!

— Просто тогда еще не было единых правил правописания, — защитила Эми Шекспира. — Тогда писали кто как хотел. И это многое усложняло.

Дэн хихикнул.

— Ха, но если бы Шекспир был сейчас жив, то, спорю, он носил бы такую майку «Двоечники всего мира — уединяйтесь!».

Эми глубоко и горестно вздохнула.

— Ты уходишь от темы, — сказала она.