Все было бы хорошо, если бы Гамильтон не был до такой степени поражен тем, что с ними только что приключилось. И если бы не такое тяжелое восхождение. И если бы Дэн не вел себя как ребенок.

Но Дэн слишком сильно толкнул его в бок. Забыв, что под ним лишь узкая полоса горизонтальной поверхности, Гамильтон неосознанно сделал шаг в сторону, потерял равновесие и вместе с Дэном сорвался со скалы.

Они полетели прямо вниз с утеса.

Глава 22

Дэн зажмурился. Лучше этого не видеть. Как на них летит земля, как на них летит смерть.

«Эми расстроится, — пронеслось у него в голове. — И Нелли. Надеюсь, они немного позлятся на меня, и тогда будут меньше плакать…»

Но тут он подумал, что он слишком долго думает для физического тела в свободном падении.

Потом он понял, что больше не летит.

— Уф, — сказал Гамильтон. — Какой я молодец, что решил пока не отстегивать карабин!

Дэн открыл один глаз.

Он снова болтался между небом и землей. Отсюда открывался превосходный вид. Под ним было кладбище, над ним Гамильтон, который намертво вцепился в его запястья.

Трос был только на Гамильтоне. Дэн не был привязан ни к чему. Он всеми силами держался за Гамильтона.

«Я могу упасть, — думал он. — Если руки устанут держать или Гамильтон отпустит…»

Теперь он боялся смотреть вниз. Он не хотел видеть пустоту, которая отделяла его от кладбища и в которую так легко можно было провалиться.

— Я же просил тебя не подвергать опасности моего сына! — ревел во все горло Эйзенхауэр, держа трос, на котором висел его сын.

— Пап, давай ты сначала поднимешь нас, а потом будешь отчитывать!

Дэн слышал, что в голосе его не было волнения, но почувствовал, как постепенно руки начинают скользить. Эти потные. Скользкие. Слабые руки.

— Не думаю, что этот трос выдержит вас обоих! — крикнул Эйзенхауэр.

Он возился с веревками и переставлял карабины.

— У меня не получается…

— У тебя должно получиться, — твердо сказал Хэм. — Я не отпущу Дэна. Ни за что.

От звона в ушах Дэн больше ничего не слышал, но почувствовал рывок. В следующую секунду чьи-то сильные руки подняли его и потащили наверх. Это был Эйзенхауэр. Дэн перевернулся на земле и откатился от края пропасти прямо в открытую дверь. Он больше не думал ни о ключах, ни о том, что ждет его за железной дверью. Он снова закрыл глаза.

«Я жив. Я все еще жив. И я не умру. Гамильтон сохранил мне жизнь, он не дал мне умереть. Он не желал мне зла. Просто я испугался».

Вдруг он почувствовал, как кто-то больно ударил его по лицу. Это был Эйзенхауэр.

— Ты чуть не убил моего сына! — кричал он на Дэна.

Теперь, когда все были живы и опасность миновала, он выпустил на него всю свою ярость. Он схватил Дэна за плечи и стал трясти его, больно ударяя об землю. Дэн, еще не окончательно придя в себя, растерянно смотрел на него как провинившийся полузащитник.

— Я из-за тебя чуть не потерял сына! — кричал Эйзенхауэр. Он был в шоке. Он должен был заставить Дэна понять, что он наделал, что он только что чуть все не испортил.

Дэн растерянно заморгал.

— Вы хотите сказать, так же, как я потерял маму и папу?

— Дэн, замолчи! — крикнул Гамильтон, отталкивая его от своего отца.

Эйзенхауэр отпустил его.

«Значит, Дэн, думает, что это я виноват в смерти его родителей? — думал он. — Но это ложь. Неужели Гамильтон тоже так считает?»

— Пап, что с тобой? Дэн в команде! — кричал на него сын, прижимая его к стене.