Это было нелегко сделать среди кромешной тьмы, но через пару минут Натали уже опускала в духи концы разрезанной на ровные части веревки. Эми вскрикнула, услышав запах духов.

— Эти духи! — задрожал Дэн. — Это же…

— Я знаю! Я знаю! Они такие же, как у мамы! Простите! — зарыдала Натали.

От этого тяжелого запаха дух Изабель парил по всей пещере, и Дэну показалось, что он слышит ее зловещий шепот: «Я уже совсем близко! Вы не сможете меня победить. Это я убила ваших родителей, и теперь я иду, чтобы убить вас! Слышите?!»

Эми, преодолевая отвращение, взяла один кусок веревки и с удвоенной силой начала отчаянно ударять камнем об кремень, высекая искры. Рядом ее друзья тоже били камнями по скале.

— Вы слишком громко стучите! — закричал Иан. — Она услышит нас!

Все замерли, и в тишине слышался только запах духов и приближающейся беды.

— Но в скале есть только один туннель, — сказал Алистер. — Поэтому, рано или поздно, она все равно окажется здесь и нам никуда от нее не деться.

Все вернулись к своему прежнему занятию и застучали камнями об стену. Снова и снова, снова и снова.

Гамильтон первым высек искру — видимо, потому что он был самым сильным из всех. Он стал бить еще сильнее, поднеся к скале фитиль.

— Держи ее ближе, — посоветовал ему Дэн.

— Надо распушить концы веревки на отдельные нити — так будет проще поймать огонь, — сказал Алистер.

— Скорее! — торопил их Иан.

— Вы, все, замолчите! — крикнул на них Гамильтон и с неимоверной силой стукнул камнем об кремневую стену.

Эми без сил прислонилась к стене. Что это? Ей послышалось? Это шаги или эхо от ударов?

Вся пещера была пронизана ароматом духов, и Эми казалось, что она сейчас задохнется. И погибнет от удушья, страха, темноты и призрака Изабель.

«Все безнадежно», — думала она.

И тут на фитиле Гамильтона вспыхнул огонь.

Эми, а за ней и все остальные зажгли об него свои фитили.

— Эй, эй, осторожней, — ворчал Гамильтон, глядя, как Дэн стал крутить в воздухе тлеющей веревкой, — не подожги меня!

Но поджечь, при всем желании, он не смог бы ничего. Это были не факелы, которые можно поднять над головой и осветить ими большое пространство, а слабо тлеющие огоньки, от которых почти не было света. Эми держала свой фитиль на вытянутой руке, стараясь не обжечься о вылетающие искорки и маленькие язычки пламени, которые то вспыхивали, то почти угасали. От этого слабого мерцающего в темноте красноватого огня ей было не менее страшно, чем от заполнившего всю пещеру аромата Изабель. Каждый раз, как только фитиль ярко вспыхивал, перед ее глазами вставали страшные картины смерти родителей и Ирины Спасской.

— И зачем нам этот свет, если мы и так знаем, что впереди одна только пропасть? — капризничала Натали.

— Но в ней есть выступ, — ответил Алистер, держа огонь высоко перед собой. — И он карнизом уходит куда-то вбок, где мы еще не были. — Он встал на выступ, опустив фитиль к земле, чтобы было видно край воронки. — Я не понимаю: если все взрывы произошли наверху, над нами, то почему…

— Что? — волнуясь, переспросил Иан. — Что вы имеете в виду?

— Я пока не могу сказать точно, — ответил Алистер.

Несмотря на горящие фитили, Эми так и не смогла разглядеть лица Алистера. Она так и не поняла, честно ли он ответил Иану или, как и раньше, не говорил им главного.

Все потихоньку, дюйм за дюймом, двигались вниз по карнизу.