От подобного признания сердце Дебры сладко замерло, но в глубине души царапнуло беспокойство. А ведь она так и не открылась ему! Что она может ему дать?

— Я люблю тебя, — сказал Энтони нараспев, словно прислушиваясь к музыке этих слов, погладил ее всю глазами и лизнул ложбинку на груди. — Ты такая вкусная… — прикрыв веки, бормотал он, а руки продолжали исследование. — Такая нежная, гладкая и сладкая! Ведь я предупреждал, что люблю сладкое…

— Энтони…

— Молчи! — тихо скомандовал он, залепил ей рот поцелуем, и под натиском его властных губ у нее не осталось сил перечить.

Когда он оторвался от ее губ, она едва дышала, а он смотрел на нее, не отрывая глаз, со странным выражением удовлетворения и нежности.

— А ты меня тоже любишь! — шепнул он, словно только что поверил в это. — Дебра, когда ты станешь моей женой?

— Энтони…

— Может, кто-нибудь объяснит мне наконец, что здесь происходит? — раздался как гром среди ясного неба резкий женский голос.

В чем дело? Миссис Уинсли не посмела бы вот так нагло врываться в комнату к хозяину… Дебра была настолько опьянена всем происходящим, что не сразу спустилась с небес на грешную землю. И даже вид Линды Браун, глядевшей на них с порога, не привел ее в чувство. Шок и смущение придут потом, а пока она поспешно натянула на себя и на Энтони одеяло.

Казалось, на Энтони это явление не произвело никакого эффекта. Откинувшись на подушки, он прищурился и окинул гостью оценивающим взглядом.

— А ты, надо думать, Линда, — спокойно заметил он. — Я так и знал, что рано или поздно ты объявишься.

Стоя у зеркала, Дебра дрожащими руками расчесывала волосы. На душе было муторно. Бояться нечего! — твердила она себе, но тоска подкатывала к сердцу. Ну зачем я напялила бархатный брючный костюм?! — спрашивала она себя, глядя в зеркало почти с неприязнью. Линда всегда такая элегантная, такая женственная… Надо было надеть платье! А переодеваться поздно…

Впрочем, соперничать с Линдой — напрасный труд. Положив щетку, Дебра наклонилась к зеркалу смахнуть со щеки ресницу. Сейчас щеки у нее были теплые, с нежным румянцем, подчеркивающим влажную ясность глаз… И рот необычно яркий: как ни старайся, сразу видно — только что занималась любовью.

Энтони… Сердце тревожно забилось. Господи, ну почему она не призналась ему во всем, когда он обнаружил таблетки?! Ведь могла! Но не захотела. И что теперь делать?! Трястись от страха, что Линда одним небрежно брошенным словом разрушит старательно созданную ею иллюзию.

Дебра перевела дыхание, выпрямилась и еще раз оглядела себя. Внизу ждет Линда… Судя по обалдевшему виду «подруги», для нее это был не слишком приятный сюрприз. Дебра — тихая, скромная, хрупкая Дебра — и вдруг с томными глазами, довольная как кошка, в постели с мужчиной! И с каким мужчиной!

Энтони… Стоит подумать о нем — и сердце набирает обороты. Как ни странно, но Энтони довольно спокойно отнесся к появлению свояченицы. Впрочем, что ему волноваться? Ведь он не знает того, что знает о ней Линда, и поэтому поведение свояченицы показалось ему откровенно нелепым. Он нарочно дразнил ее: не отпускал Дебру от себя, обнимал — словом, всячески выставлял напоказ их близость.

А Линда позеленела от зависти, шея налилась кровью, глаза сузились злобой… Однако не спросила, кто такой Энтони и что он здесь делает, а повернулась и вышла, бросив через плечо, что ждет Дебру внизу.

За окном вовсю светило солнце, но Дебру знобило. Интуиция подсказывала: приезд Линды не сулит ей ничего хорошего.