– Я обидел вас, леди Мари? – спросил Уолтер, комично подняв бровь.

– Нет, сэр Уолтер, – пробормотала Мари, потупив взгляд. Она понимала, что должна была бы побагроветь от гнева или выказать свое чувство иными способами, когда стало ясно, что Уолтер выскользнул из ее объятий из-за эгоизма и скупости ее зятя, – вы слишком поспешны, – застенчиво добавила она.

– Увы, но меня подгоняет ваше очарование, – признался Уолтер.

Его голос прозвучал с оттенком решительности, но Мари не заметила этого. Она еще чаще захлопала ресницами, приподняла край рукава, прикрыв им лицо, словно ее внезапно захлестнула волна скромности, и сделала очередное замечание, обещавшее вызвать еще больше комплиментов и оправданий. Уолтер отреагировал, как и следовало отреагировать, но в разговоре участвовала лишь маленькая частичка сознания Мари. Остальные ее мысли витали вокруг мужчин, с которыми она познакомилась предыдущим вечером. Скорее всего, принц Ллевелин представил им наиболее важных гостей и членов своей свиты. Возможно, сегодня вечером и завтра прибудут новые гости, но исходя из того, что она видела, и из сделанных умозаключений, Уолтер представлял собой наилучшую добычу.

Пока дело не дошло до свадьбы, ей не нужно было всецело связывать себя обязательствами, поэтому она ничего не теряла. Если в перспективе появится что-нибудь лучшее, она всегда сможет избавить себя от общества Уолтера под предлогом, будто боится за его счастье, поскольку он уже почти что был помолвлен с другой. Гораздо важнее было узнать, сильнее ли была жажда приданого, предложенного лордом Джеффри, его страсти к ней. Мари стала уделять разговору немного больше внимания, поэтому интерес Уолтера, вызванный необходимостью выискивать все новые комплименты, разгорелся еще сильнее.

Мари снова получила уверения в его страстном желании ее, но достаточно ли сильным было оно, чтобы возместить добрую часть земельных владений, все еще оставалось под сомнением. Ей бы не мешало увидеть эту девушку, подумала Мари. Если она была некрасива или обладала дурным нравом, Уолтера еще можно было убедить, что выбор жены являл собою более важную проблему, чем приобретение дополнительных поместий, особенно если тот уже владел достаточным богатством.

Кроме того, узы с Ричардом, несомненно, не уступали бы по своей значимости узам с лордом Джеффри. Конечно, она не приходилась Ричарду ни сестрой, ни дочерью, и поэтому узы не были бы столь крепкими. И все же глупца, подобного Уолтеру, можно было так обескуражить вожделением, что он не обратил бы на это никакого внимания. Или, если он не поддастся своей похоти, его можно заманить в ловушку....

Вдруг Мари сообразила, что совсем потеряла нить разговора. Поскольку мысли ее были заняты чем-то другим, она, должно быть, проявила чрезмерную уступчивость. Уолтер подвигался к ней ближе, губы его налились слегка больше обыкновенного. Он говорил, что большинство гостей охотились, и замок был необычно пуст. Мари подалась назад и спрятала лицо в рукаве, вяло прощебетав, что она ничего не понимает, что он пытается искусить ее на грех. Затем она показала из-за руки глаза и прошептала, что он не должен соблазнять ее, что, толкая ее на безнравственный поступок, он творил зло, что ей нужно бежать от своей страсти, которая вводила ее в заблуждение.

Уолтер пришел в крайнее замешательство, когда Мари действительно убежала, но он получил и некоторое облегчение. Конечно, он был бы рад, если бы она согласилась где-нибудь уединиться и переспать с ним, но его начало раздражать ее непостоянство, а сам разговор, необходимость льстить и оправдываться очень скоро наскучили ему. В былые времена Уолтер получал от подобных игр удовольствие, гордился собой и тем, что, несмотря на отсутствие богатства и особенной красоты, ему отдавались почти все женщины, с которыми он имел дело.

Однако на этот раз, как только Уолтер неискренне произносил очередной комплимент, ему являлось удивленное и веселое лицо Сибель.