Утомленный и разочарованный, Уолтер винил обеих женщин: Мари за глупость и застенчивость в неподходящее для этого время, Сибель за ее красоту, привлекательность, очарование и недосягаемость в данный момент. Затем он проклял свое травмированное колено, отстранившее его от участия в охоте, приговорив не только к скуке и разочарованию, но и лишив возможности следить за ее безопасностью. К счастью, эти мысли недолго терзали его, поскольку их прервал приятный голос принца Ллевелина.

– Не угодил ли я навечно в твой черный список за то, что бросил на тебя этих глупых женщин? – спросил он.

– Нет, милорд, – отвечал Уолтер. – Возможно, они глупы, но, по-моему, от них нет большого вреда. Я нахожу их общество довольно приятным.

– По вас этого не видно, – засмеялся Ллевелин. – Или вы злитесь, потому что они оставили вас?

– Я злюсь на самого себя, милорд, – ответил Уолтер, побуждаемый неким обаянием, которое принц Ллевелин как будто распространял вокруг себя, частенько подталкивая людей доверяться ему (даже когда благоразумнее было бы так не делать), поведал о том, что, уехав охотиться на кабана, Сибель подвергла его ужасной тоске.

– Господи! Эти женщины вполне способны свести с ума любого мужчину, хотя мне не следует так отзываться о них, ибо моя дочь ничем не лучше, если еще и не хуже их. – Опускаясь в кресло, покинутое Мари, Ллевелин от всей души рассмеялся. – Мне повезло, что Саймон пожелал жениться на ней. Он привык к сумасшедшим женщинам. Значит, ты планируешь взять в жены эту золотую богиню? Что же, желаю тебе удачи.

– Если только она захочет выйти за меня, – сказал Уолтер, каким-то образом сознавая, что принца Ллевелина нисколько не удивит, что Сибель, юной девушке, было позволено делать собственный выбор.

– Можешь не опасаться этого, – ответил Ллевелин, словно Уолтер поведал ему скорее о самой обыкновенной вещи на свете, чем о своеобразном исключении. Он широко улыбнулся. – У меня острый глаз. Я видел ее лицо, когда ты впервые появился в зале. Это все, что она могла сделать, чтобы не броситься к тебе. Она выйдет за тебя... но уверен ли ты в том, что делаешь? Эти женщины... – Ллевелин замолчал и покачал головой. – Несколько лет назад... о Боже, с тех пор прошло более двадцати лет, хотя такое впечатление, что все это случилось вчера... Элинор привела в Уэльс целую армию. Она тогда просила меня повести воинов в сражение, но, если бы я отказался, сделала бы это сама.

– С годами у них пылу не поубавилось, – рассмеялся Уолтер и затем рассказал о том, как Сибель, в погоне за его провинившимися людьми, привела в их лагерь свой отряд. Всякий раз, как этот инцидент приходил Уолтеру на ум, его раздражение и смущение неуверенно перерастали в веселье, но, рассказывая об этом Ллевелину сейчас, следом за открытием, которое сделал для себя принц, он испытывал необыкновенное чувство гордости.

– Таких женщин, как они, немного, – согласился Ллевелин, радуясь откровению Уолтера. – И я вот что еще скажу, – добавил он, став серьезным. – Если ты способен сносить их дерзость, значит, ты владеешь сокровищем, которому нет цены. Они хранят нерушимую верность своим мужчинам. Верны им и телом, и душой, что для таких красивых женщин просто чудо. Однако, – он снова лукаво улыбнулся, – поговаривают, что они ждут от мужчин взаимной учтивости.