Теперь, когда пробудившиеся Møriør были в сборе, они начали тщательно исследовать разум Руна. Их ментальная связь была настолько сильна, что они могли общаться друг с другом телепатически.

Рун широко раскрыл для них свои воспоминания, предоставляя доступ почти ко всему, по крайней мере, после первой тысячи лет его жизни. Он старался скрыть ранние годы предательства и насилия.

Пару мгновений спустя Блейс одобрительно приподнял бровь.

— Дюжина нимф за ночь?

Рун усмехнулся. Он уложил на лопатки тысячи из них, повсюду снискав славу ценителя нимфейских стаек. Нимфы были отличным источником информации.

— Это всего лишь первый раунд. Настоящий разврат начался на следующий день.

Блейс печально покачал головой.

— Ох уж этот юношеский максимализм. — Руну было семь тысячелетий… юнец по сравнению с Блейсом. — Ты заслуженно получил свое прозвище.

Рун Ненасытный. Он полировал свои черные когти.

— Тысячелетиями дарю оргазмы и разбиваю сердца.

Сиан сказал:

— Пусть сжалятся боги над той женщиной, которая отдаст тебе свое сердце. Мне почти жаль твоих партнерш.

— Если любая из моих девок будет настолько глупа, что станет желать большего, то она заслуживает все сердечные муки мира.

Рун не делал секрета из своей отрешенности в сексе. Он испытывал физическую разрядку, но никакой связи, никакой открытости… никаких эмоций. Вне постели было все. Рун знал толк в развлечениях; испытывал волнение перед грядущими сражениями. Ощущал родство с другими Møriør. Но во время секса… ничего.

И это тревожило его, потому что он провел большую часть своей жизни трахаясь.

— Девок? — Алликста презрительно усмехнулась. — Ну, ты и шлюшка.

Как бывший раб, Рун знал предел оскорблениям; большинство из них его не беспокоило. Сейчас его когти заострились, потому что он вспомнил то, что много лет назад сказала ему его королева: «Ты обладаешь тлеющей чувственностью фея и сексуальным темпераментом демона… Я все-таки нашла тебе применение».

Память о былых разочарованиях сделала его тон резким:

— Кстати, о шлюшках, я уже трахнул тебя, ведьма? За столь длинную жизнь я уже и не помню.

Дарак грубовато усмехнулся, натягивая на себя тунику.

Алликста смерила волка взглядом зеленых глаз.

— Есть что сказать, дворняжка? — Затем она повернулась к Руну. — Поверь, грязнокровный, если бы я смогла вынести твое замаранное тело достаточно долго, чтобы переспать с тобой, ты бы никогда этого не забыл.

Замаранное. Рун ненавидел свою кровь. Хуже всего, что ведьма прекрасно знала насколько сильно. Некоторые вещи в его разуме были слишком заметны для любопытных глаз.

Сунув руку в карман, Рун нашарил талисман, который всегда держал при себе. Вырезанный из рога демонского предка и исписанный непонятными даже Руну письменами, талисман всегда помогал ему сосредоточиться, напоминая, что лучше смотреть в будущее…

Неожиданно Сиан вздрогнул.

— Мой брат мертв?

Близнец Сиана, Отец Ужаса, был уродлив настолько, насколько физически безупречен Сиан.

Рун кивнул.

— Убит во время участия в кровавом турнире. Умерщвлен на глазах ликующей толпы.

Блейс покачал головой.

— Невозможно. Первородных, как Отец Ужаса, убить нельзя.

— Он пал от руки… простого бессмертного, — сказал Рун. — В настоящее время на Гее фракции больше не воюют друг с другом, они объединились в армии. И еще, бессмертные не просто сокрушают первородных. Они убивают богов.

Алликста притворно усмехнулась.

— Видимо, от грязной крови твой мозг окончательно прогнил.