— Buenos dias, — ответил Джордж и с непроницаемым выражением лица изложил ей, что ему надо.

Через пять минут он вышел на людные улицы, неся маленький сверток, аккуратно завернутый в розово-белую бумагу. Он улыбался, когда у него за спиной раздался гудок автомобиля. Он чертыхнулся и отступил в сторону, а длинный черный «ситроен» прошуршал, задев его сзади, и остановился.

— Ну-ка, — раздался безошибочно узнаваемый голос. — Смотрите, кто это приехал к нам в город.

Это была Фрэнсис. Она сидела за рулем открытой машины, и вид у нее был одновременно удивленный и радостный. На ней были солнцезащитные очки, мужская соломенная шляпа, натянутая на нос, и бледно-розовая рубашка. Она наклонилась, чтобы открыть ему дверцу.

— Запрыгивай, и я тебя куда-нибудь отвезу.

Он сел рядом с ней; кожаная обшивка так нагрелась, что он почувствовал себя как на раскаленном гриле, но не успел он закрыть дверцу, как Фрэнсис уже тронула машину и медленно поехала, пробираясь сквозь толпу.

Она сказала:

— Я не ожидала так скоро тебя увидеть.

— Я не собирался приезжать.

— Ты давно уже в городе?

— Где-то с полчаса. Мне нужно было послать телеграмму.

Фрэнсис ничего на это не сказала. Впереди собралась еще одна толпа пешеходов: полные дамы в хлопчатобумажных платьях и белых кардиганах с очень новыми соломенными шляпками на головах и обожженными солнцем лицами. Фрэнсис снова нажала на клаксон, и они с удивлением взглянули на нее, оторвавшись от открыток, которые покупали, и безропотно отступая к тротуару, где уже было не протолкнуться.

— Откуда, черт возьми, они все взялись? — хотелось знать Джорджу.

— Пришло круизное судно. Первое в этом сезоне.

— О Боже, неужели уже началось?

Фрэнсис пожала плечами:

— Нужно извлекать из этого максимальную пользу. По крайней мере, это приносит городу деньги. — Она посмотрела на маленький сверток у него на коленях. — Что ты покупал в магазине у Терезы?

— Откуда ты знаешь, что это магазин Терезы?

— Розово-белая бумага. Ты меня заинтриговал.

Джордж секунду подумал и сказал:

— Носовые платки.

— Не знала, что ты ими пользуешься.

Они выехали на главную улицу города, его транспортную артерию, управляемую свирепой гражданской полицией. «Ситроен» ехал на второй скорости, и Фрэнсис спросила:

— Где ты хочешь выйти?

— В яхт-клубе может быть почта для меня.

— Ты разве не забрал ее вчера?

— Да, но может быть что-нибудь еще.

Она взглянула на него краем глаза:

— Ты благополучно добрался до дому?

— Конечно.

— Яхта в порядке?

— Да, в порядке. У вас вчера вечером была еще одна гроза?

— Нет, она обошла нас стороной.

— Счастливчики. Это было чудовищно.

Они ждали у светофора, пока красный не сменился зеленым, и Фрэнсис свернула на узкую улочку, и с нее выехала на широкую дорогу, ведущую в гавань, Эту часть Сан-Антонио Джордж любил больше всего: полным-полно небольших веселых прибрежных баров и портовых складов, пахнущих гудроном, зерном и керосином. В гавани стояло много различных судов: и шхуны, и яхты, и судно из Барселоны, поднимавшее паруса, и круизный корабль из Бремена, пришвартованным у северного пирса.

Он увидел странную яхту, которой вчера не было.

— На ней голландский флаг, — заметил он.

— Молодец по имени Ван Триккер совершает кругосветное плавание. — Фрэнсис считала своей обязанностью узнавать такие вещи.