Звуки исчезают. Я смотрю перед собой и вижу глаза Энрики и её улыбку. Она прикладывает ладонь к моей груди. Я чувствую жар её тела, который ласкает меня. Я смотрю в её глаза, наполненные светом и нежностью. Она шепчет: «Я люблю тебя».

Всё так просто. Ничего не делать. Ничего. Жертва мертва. Ты избавился от неё. Уйди. Осталось только уйти и не оборачиваться, как ты делал всегда. Ты закончил эту схему. Поздравляю. Ты снова победил. Энрика мертва.

Мои кости превращаются в накалённые металлические прутья, обжигая изнутри. Крик боли вырывается из моего горла. Мою голову наполняют разные голоса, но громче всех её. Энрики. Внутри меня всё крутит. Кости ломаются и собираются снова. Сердце вырезают ржавым ножом, причиняя ещё большую боль. Страх для меня – узнать, что мой ангел больше не живёт. Страх – это понять, что боль внутри меня, это и есть подсказка. Страх – это потерять единственного человека, который мне дорог. Страх – это лишиться своей стаи. Страх – это уничтожить своими руками свет в глазах женщины, которую я… я люблю.

– Энрика! – Я отталкиваюсь от земли и бегу. Я бегу. Камни срываются внизу вместе со мной. Я группируюсь и ныряю в ледяную воду. Я не чувствую температуры воды. Я просто знаю, что она холодная.

– Энрика! – Выплывая, кручусь в воде. Я ищу её.

– Энрика! – Волна накрывает меня, и я ныряю снова. Глаза щиплет от соли, но я плыву, ища руками её. Я хватаюсь за воду, а её нет.

– Энрика! – мой голос перекрывает шум бьющихся о скалы волн. Страх. Он так силён. Боль уничтожает меня, вырезает моё сердце.

– Энрика!

Я снова ныряю. Опять и опять. Я ищу. Кручусь на месте. Я боюсь. Мне холодно. Я чувствую холод. Он исходит изнутри. Холод. Потерял… убил… уничтожил… не успел.

– Энрика! Прошу… Энрика! – Меня качает на волнах. Вой исходит из глубин моего сердца. У меня есть сердце, и я его тоже чувствую. В эту секунду я начал его чувствовать. Моя стая… моё всё. Мой мир. Моё искупление. Моё прощение. Умоляю… умоляю…

– Энрика! – Замечаю ткань, всплывшую на поверхность. Я гребу, борясь с течением, которое уносит меня от неё.

– Пошёл ты на хрен! Она моя! – Ныряю под воду и плыву. Я двигаю руками и ногами, пока не хватаю ткань. Я тяну её на себя и тяну наверх платье Энрики. Делаю глоток кислорода и держу её в своих руках. Энрика бледная и холодная.

– Минуту. Потерпи.

Плыву к камню. Тащу Энрику на себе. Я борюсь с морем. Никто не заберёт у меня то, что я люблю. Больше никто не вырвет из моих рук то, чем я дорожу больше жизни.

Вытаскиваю Энрику на камень и надавливаю на её грудь. Делаю ей искусственное дыхание, замечая, что по камню струится кровь, смешанная с солёной водой. Чёрт. Снова и снова. Раз два три. Давлю ей на грудь, а потом прикасаюсь к её губам. Живи. Дыши. Где угодно. Живи… только живи.

Кашель вырывается изо рта Энрики. Я переворачиваю её. Рвота и вода брызгают из её горла. Нащупываю у неё на затылке шишку, пока придерживаю её на боку. Энрика ударилась головой, отсюда и кровь. Она бы выплыла, если бы не течение.

– Энрика! – Прижимаю её к себе и тру её плечи. Она дышит. Медленно. Хрипло. Дышит. Прижимаюсь губами к её лбу и качаю в руках.

Ненавижу себя. Я ублюдок и мразь. Я потерял всё из за страха сказать три грёбаных слова. Какие то слова, и сейчас я всё теряю. Я кричу. Кричу от этой боли, теперь понимая её причины. Это не кости болели. Не моё животное рвалось на волю. Это не было чем то ненормальным. Я просто люблю. Люблю до боли. Так сильно. Люблю и теряю. Люблю и боюсь одиночества. Люблю. Вот так. Я умею любить. Я уже люблю. Энрика была права. Я люблю её. Никого не люблю, а её люблю.