– Вау, почему постоянно люди думают, что если двое мужчин дружат, то непременно они любовники? Это так тупо. Ведь если две девушки дружат, то это лишь поощряется. Двойные чёртовы стандарты, ненавижу их. Когда я жила с дедушкой, то тоже слышала дерьмо про себя. Многие считали, что он не мой дедушка, а я просто трахаюсь со стариком. Мы были не особо похожи. Он дедушка по папиной линии, но отец был похож на свою мать, а я на него. В общем, это так противно, когда люди делают о тебе выводы и зачастую они настолько грязные, что хочется помыться, – кривлюсь я.

– У тебя был только он, верно? А как же родители твоей матери? – Интересуется Слэйн.

– Их не было, – пожимаю плечами. – Моя мама была сиротой. Она росла в детском приюте.

– Поэтому она работала там, где знала, как помочь, – заключает Слэйн.

– Да. Она любила детей. Всех детей. Порой я сильно ревновала, потому что она так заботилась о них, хотя никогда не ущемляла и меня. Но я была ребёнком, мне казалось, что всего вокруг меня мало. И когда мы уехали, после смерти отца, то я так хотела вернуть то, что мне казалось малым, – горько признаюсь я.

– Куда вы уехали?

– Переехали в другой штат, потому что мама хотела сменить обстановку. Она не могла находиться в нашем доме. Не могла. Ей всё напоминало об отце. Она сильно страдала там, хотя страдания не закончились, но она верила, что будет лучше. Раньше мы жили в пару часов езды от дома дедушки, но потом нас разделяло огромное расстояние. Я скучала по нему, он не мог оставить бабушку одну, чтобы приехать к нам, потому что бабушка сильно болела. Она умерла за месяц до того, как мама снова вышла замуж. Остальное ты знаешь. Я вернулась к дедушке и хотела поверить, что теперь всё будет хорошо. Мы много времени проводили вместе. У меня больше никого не было. Он учил меня многому. И я скучаю по тому времени, когда мы ждали закат и встречали рассвет. Он говорил, что люди обожают солнце, но забывают, что день это не только солнце, но и тучи. И мы должны достойно встречать этот день, здороваться с ним и прощаться лично. Поэтому мы вставали рано, чтобы встретить рассвет на веранде, а потом сидели долго, прощаясь с закатом. Звёзды сверкали над нами, и дедушка всегда требовал, чтобы я искала ту самую звезду, которая упадёт для меня, – мои глаза наполняются слезами. Я смахиваю одну и натянуто улыбаюсь.

– Пойдём, Энрика, – Слэйн встаёт со стула и протягивает мне руку. Недоумённо смотрю на него и корю себя за сентиментальность. Мне не стоило вспоминать этого.

– Посуда…

– К чёрту. Пойдём, Энрика.

Мне приходится вложить в его руку свою и Слэйн ведёт меня к той самой маленькой комнате. Он входит туда и задёргивает шторы, всё погружается в темноту. Я ничего не вижу и съёживаюсь от страха. Его тёплая ладонь касается моей талии. Он обнимает меня и заставляет опуститься на мягкий пол, состоящий из подушек. Я понимаю, что он хочет. Прямо сейчас. Я не знаю, смогу ли возбудиться, потому что всё это меня немного напрягает. Это странно.

Мои мысли не подтверждаются. Слэйн ложится рядом и берёт меня за руку. Внезапно потолок комнаты превращается в самое настоящее звёздное ночное небо. Я охаю от восхищения и моё дыхание сбивается. Это имитация, я понимаю, но это так прекрасно.

– Я часто прихожу сюда, чтобы посмотреть на звёзды и поймать одну из них. Они иногда падают. Но я ни разу не успевал загадать желание, поэтому у нас обоих есть шанс прямо сейчас сделать это, – говорит Слэйн. Я поворачиваю к нему голову, и его глаза сверкают от нежности.

Я люблю тебя.

Эти слова горят в моей груди. Они прожигают её и причиняют боль. Так глупо. Попала в чудовищную ловушку сама, но как не влюбиться в него? Он понимает меня без слов.