– Подыши немного, Энрика. Тебе это нужно. – Слэйн перекрывает мне проход.

– Не понимаю тебя. Что я сделала не так? Я была милой с твоей мамой.

– Чересчур милой, – отвечая, он трёт переносицу и проводит ладонью по волосам.

– Что это должно значить? – спрашиваю, складывая руки на груди.

– Она в тебя влюбилась и теперь не отвяжется. Это мои чёртовы тринадцать дней, а не её. Я не хочу, чтобы ты с ней встречалась. Ясно?

Охая, шире распахиваю глаза.

– Ты что, ревнуешь меня к своей маме? – удивлённо шепчу.

– Да. Это меня бесит. Никакого внимания мне, а я, чёрт возьми, ужинал. Я. Ужинал. Ради тебя. Я, блять, ужинал у всех на глазах. Какой я мудак. – Он ударяет себя по лбу, так сильно сокрушаясь над этим.

– Слэйн, всё в порядке. Ты что? Ничего страшного не случилось. Никто не смеялся над тобой. Ты решил, что мы смеялись над тобой? Нет. Я просто упивалась провалами Дейдры. Терпеть её не могу, – улыбаюсь, поглаживая его по плечу.

– Я знаю, что ты не смеялась надо мной, но теперь они будут наседать на меня из за ужина. Они будут использовать любой предлог, чтобы ты была рядом со мной. И я… не знаю. Наверное, это мне нужно было подышать где нибудь в одиночестве, но с ними я тебя не оставлю. – Слэйн медленно идёт по пролёту, и мне приходится последовать за ним.

– Тогда зачем ты взял меня на этот ужин, если тебе некомфортно со мной? – тихо спрашиваю его.

– Дело не в этом. Мне с тобой комфортно, Энрика. В их окружении мне некомфортно. И я… должен тебя кое с кем познакомить. – Слэйн берёт меня за руку и ускоряет шаг.

Я следую за ним, быстро перебирая ногами, чтобы не упасть. Мы влетаем в большой кабинет, декорированный в викторианском стиле. Здесь темно и пахнет сигарами. Гадость. Слэйн включает бра и подводит меня к портрету. На самом деле здесь куча портретов, но он указывает именно на этот.

– Скажи мне, что ты видишь, Энрика? – спрашивает он.

С тяжёлым вздохом поднимаю голову, и меня словно ударяют в грудь, когда я вижу ледяные светло серые глаза, смотрящие на меня с портрета. Они настолько живые и опасные, что на секунду мне кажется, будто передо мной живой человек. Но нет. Это портрет высокого и статного мужчины. Он стоит, облокотившись о кресло, в гордом одиночестве. Его лицо словно высечено из камня и имеет множество острых углов.

– Хм… врага, – шепчу я.

– Прости? – переспрашивает Слэйн. Моргаю несколько раз и закусываю губу.

– Труп.

– Энрика?

– Чёрт, не знаю. Кто это? – кривлюсь и тру лоб.

– Мой дед, – говорит Слэйн.

Чёрт.

– Ты назвала его врагом и трупом. Почему? – удивляется он.

– Не знаю. Но он… такой ледяной. Мерзкий я бы даже сказала. Не могу объяснить, но он словно смотрит на меня и вынуждает защищаться. Как будто заранее стал моим врагом. У него словно нет сердца. Нет чувств. Он жестокий. Но это всего лишь портрет, а не живой человек. Иногда портреты пишут ужасно, – натягиваю улыбку.

– Хм, говорят, что я похож на него.

– Глаза. Да. Их я сразу увидела. Но у него они безжизненные. Твои же имеют несколько оттенков. И каждый из них уникален. Создан для тебя. А у твоего деда они мёртвые. Зачем ты показал его мне? – спрашиваю я.

– Хотел кое что проверить. Как ты думаешь, я похож на него? – хмурится Слэйн.

– Нет. Ни капли. Нет. Ты другой. Знаешь, порой бывает, что ты видишь фотографию человека или самого человека, и внутри тебя он вызывает отторжение. Ощущение грязи и мерзости появляется. Тебе хочется отвернуться и больше никогда его не видеть. А есть люди, на которых смотришь и не можешь отвести взгляд.