Смотрю на него и не могу быть более счастливой. Два часа приготовления слоек с шоколадом, корицей, сахарной пудрой и орехами, были очень весёлыми. Помимо поцелуев, кидания мукой, задания переломать орехи скалкой и небольшого ожога пальца Слэйна растопленным шоколадом, всё было нормально. Я словно оказалась в привычном мире на обычной кухне со своим парнем, и мы смеялись, готовили и дурачились. Слэйн забыл о своём злодее и стал самим собой. Он рассказывал многое о приготовлении теста и о том, как успокаивает его замешивание. Ещё Слэйн показывал, как нужно соблазнять тесто, чтобы оно получилось воздушным. Конечно, он соблазнительно потирался об меня своим членом и жарко шептал на ухо грязные вещи, но тесто вышло изумительным.

– Итак, что я должна знать о сегодняшнем вечере? – спрашиваю, вытирая руки о полотенце, когда мы заканчиваем уборку в кухне.

– Соберётся вся моя семья, то есть все Ноланы, в том числе и Фарелл с женой и Кифом. Помимо них, будут близкие друзья. Приём начнётся в девять вечера, а закончится часа в два три ночи. Но нам нужно быть там не больше часа. Это будет не ужин. Закуски, алкоголь, светские разговоры и выступление каких то певцов под классическую музыку, – отвечает Слэйн, и его настроение падает, но я должна была задать этот вопрос.

– Хм, как скучно, – кривлюсь я. – А танцы будут?

– Поверь мне, это ещё скучнее, чем пение, – хмыкает Слэйн.

– А в чём суть? Какой то праздник?

– Отец решил, что чем чаще он будет устраивать подобные приёмы, тем быстрее я сдамся. Пока все будут фальшиво улыбаться друг другу и рассказывать последние сплетни, остальные будут решать дела за закрытыми дверями. То есть я. Сегодня у меня назначена встреча с одним человеком.

– Неприятная встреча, как предполагаю.

– Да. Я разбирал бумаги и увидел, что после переработки сырья, часть его пропадает. Немного, но если перевести в денежный эквивалент, то мы теряем не меньше ста тысяч евро на выходе. То есть кто то нечист на руку. И я хочу доказать, что этот кто то будет сегодня среди гостей. Теперь это моя работа – наказывать предателей, – сухо сообщает Слэйн.

– И что ты будешь с ним делать? Он же богат, правда? А вы, богачи, держитесь друг за друга, – язвительно говорю.

– Именно так. Богатые задницы, вроде меня, не могут терять поддержку таких же богатых задниц. Значит, в дело пойдут шантаж и требование возвращения потерянных денег.

– А если он не поддастся?

– Тогда я передам дело службе безопасности, и уже они будут разбираться с этим. Но вряд ли он не поддастся.

– Тебе нравится это? Нравится подавлять людей и видеть страх в их глазах?

Слэйн задумывается, а потом пожимает плечами.

– Я ничего не чувствую. Мне всё равно, Энрика. Смотрю на них, и мне плевать на то, что с ними будет. Я закован в свои собственные цепи и теперь работаю на семью. Я не могу плохо выполнять свою работу. Я приучен делать всё хорошо.

– Влияние деда? – интересуюсь я.

Слэйн удивлённо смотрит на меня, словно не понимая, откуда я могу об этом знать.

– Если учесть, что твой отец, в принципе, не уделял тебе время, а твоя мама не входит в совет убийц, то я сделала вывод, что этому научил тебя кто то другой. Ты упоминал, что твой дед был рядом с тобой долгое время, – объясняю я.

– Ты права, всё именно так. Мой дед был ублюдком, но он не бросил меня. Именно он требовал, чтобы я завершал все свои дела. Если я этого не делал, то он показывал мне последствия. Все они были плохими. Мне они не нравились. Поэтому я предпочитаю всё заканчивать.

– А что именно для тебя значит закончить? – спрашиваю, пристально всматриваясь в его глаза.

– Прийти к итогу, то есть к цели, которую я себе поставил изначально.