– Да. Все должны быть одеты парадно. А я ненавижу эти чёртовы бабочки, – рычит он, поднимая голову к потолку. – Раньше их завязывал Каван.

– А где он сейчас?

– Работает на моего отца, как и я. Тот специально отправил его на задание, чтобы лишний раз позлить меня. Он разделил нас, чтобы мы не смогли придумать какой нибудь план против него.

Меня радует то, что хоть с Каваном я сегодня не встречусь. Я даже не вспоминала о нём, но мне нравится, что хотя бы здесь я в плюсе.

– Давай, я, Слэйн. Мой дедушка обожал носить бабочки. У него их было очень много. Разных. У него была огромная коллекция, и он никогда не выходил из дома без них, – улыбаясь, предлагаю помощь.

Слэйн поворачивается ко мне и кивает. Подхожу к нему и поднимаю ворот надетой на него белой рубашки.

– Твои слова про дедушку были правдой? – интересуется он.

– Ни капли лжи, – киваю. – Я обожала его. Он заменил мне отца. Одно время дедушка жил с нами, пока мама не решила, что это небезопасно для них с бабушкой, да и для нас тоже. Мы переехали в другой штат, но я часто говорила с ними по телефону. Бабушка умерла, и дедушка остался один. Я делала всё возможное, чтобы он не чувствовал себя одиноким. А когда появилась возможность жить вместе с ним, то я радовалась каждому дню. Он был последним из дорогих мне людей.

– Мне жаль, Энрика, – говорит Слэйн. Наши взгляды встречаются, и я вижу печаль в глубине его глаз.

– Мне тоже, но никто не вечен. Не хочешь спросить, врала ли я тебе про насилие? – усмехаюсь, завязав бабочку.

– Нет. Я это знаю из первых уст. Перед тем как умер твой отчим, я был его исповедником. Он рассказал мне обо всех своих грехах.

– Зачем ты это сделал? – с горечью в голосе спрашиваю его, опуская воротник и разглаживая его.

– Чтобы разозлиться на этого сукиного сына и иметь веские причины, чтобы наблюдать за его смертью. Он заслужил, – злобно цедит Слэйн.

– Записка была от тебя? – интересуюсь я.

– Да. Он написал всё под мою диктовку. Я хотел, чтобы ты поняла, что я отомстил за тебя, Энрика. Я простил, хотя не хотел этого делать, – честно признаётся Слэйн.

Улыбаюсь ему с грустью и провожу ладонями по его плечам.

– Мне жаль, что ты взял этот грех на душу. Ты не заслуживаешь этой темноты. Я всегда буду искать в твоём сердце свет, Слэйн, – шепчу, опуская ладонь ему на грудь. Слышу, как быстро и громко бьётся его сердце. Радуюсь тому, что он тоже взволнован, а не холоден ко мне.

– Тогда не переставай этого делать. Не останавливайся на полпути, Энрика, как все остальные. – Слэйн накрывает мою ладонь своей, и я улыбаюсь ему.

– Никогда.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Могу ли я тебе верить, Энрика? – его голос затихает, и это рождает в моём сердце грусть.

– Не знаю, это твоё решение, Слэйн. Я не в силах убедить тебя в своих словах, потому что ты уже обжёгся. Ожоги не так быстро заживают. Дай им время. – Целую его в щёку и отхожу от него.

– Что ж, мы готовы. Поехали? – Слэйн предлагает мне руку, и я кладу на неё свою.

– Я нервничаю, – признаюсь ему.

– Я рядом с тобой. Я всегда рядом с тобой, Энрика. Этот бой мы выиграем. – Он улыбается мне, и я чувствую себя уверенней.

Я покажу Доналлу Ангусу Нолану средний палец. Мы оба это сделаем.

Глава 21

– Не понимаю, почему вы так любите жить за такими огромными каменными стенами, – бормочу, глядя на большой замок, раскинувшийся передо мной. Я не шучу, это настоящий замок. Старинное здание, в котором раньше принимали даже королеву. Я не удивлюсь, что здесь устраивались самые дорогие и элитные приёмы.