Он начинает двигаться внутри меня, медленно, его губы путешествуют к моей шее и ушкам. Мое тело реагирует на его ласки, напрягаясь и вздрагивая в предвкушение удовольствия, которое я знаю, заставит меня взорваться. Как будто я состою из тысячи трепещущих крылышек.

- Сегодня ночью, Cerise...спасибо тебе, что решила меня спасти. – Cлегка выделяя последнее слово, произносит он.

Мне требуется секунда, чтобы изменить позу, а затем волны адреналина прокладывают путь сквозь меня, отчего кончики пальцев ощущают внезапный прилив чувств, а мое сердце словно вот-вот выпрыгнет из груди.

Он знал, что в его жизни нет места привязанности, однако это не имело значения, ведь Ансель попытался спасти меня первой.

Где-то в подсознании, я чувствую Анселя, крадущего по кровати и склонившегося надо мной, укутавшейся в жаркий кокон одеяла. Под его пристальным взглядом, я открываю глаза. Потягиваюсь и хмурюсь, замечая на нём выглаженную белую рубашку в мелкую фиолетовую клетку.

- Собираешься на работу? - спрашиваю я, голос всё ещё хриплый ото сна. - Подожди, - добавляю, немного приходя в себя. - Сегодня четверг. Конечно, тебе нужно на работу.

Он целует кончик моего носа, скользя тёплой ладонью вверх по плечу, спускаясь к груди и останавливаясь на талии.

- Я убежал из этого дурдома всего на пару недель, - говорит он.

- Я тоже, - смеясь, отвечаю я. И вдруг – вся улыбка рассеивается, как дым. И тут я дую губки. - Тьфу! Кто меня за язык тянул то? Так бы и проглотила его, словно большой шоколадный круассан.

- Круассан, - повторяет он, целуя меня, а затем шепчет, - уже лучше, Cerise. Но французы говорят pain au chocolat[шоколадный хлеб].

Он касается моих губ подушечкой указательного пальца, и я прикусываю её, улыбаясь, чтобы Ансель не расстраивался из-за моего скорого отъезда. Мы оба настолько счастливы, когда не придаем этому значения.

Он снова скользит ладонью вверх, сжимая мою грудь.

- Я уверен, что Капиту наконец-то угомонится».

- Жаль, что ты должен идти.

- Мне тоже, – он целует меня, так нежно и убедительно, отчего что-то болезненно сжимается в груди.

Это явно не сердце, ведь боль пронзает всё тело. И не легкие, потому что пульс несётся вскачь. Чувство схожее, словно Ансель взял и поселился в моей грудной клетке, оставив снаружи уязвимой.

- Ты планировала что-нибудь важное в своей экскурсии на сегодня?

Качаю головой.

- Значит, самое время попрактиковаться во французском, - заключает он.

- С кем?

- С мадам Аллар, соседкой снизу. Она обожает тебя и думает, что совсем скоро у нас будет малыш.

Кладу руки на живот, не скрывая удивления

- Но я не толстуха, - смотрю вниз и спрашиваю, - или да?».

Он смеётся, и, наклонившись, целует меня.

- Ты почти не изменилась с момента приезда. Скажи – ка мне как будет по-французски «я не беременна». Тогда сможешь спуститься вниз и сказать ей об этом сама.

Закрываю глаза, вспоминая.

- Je ne . . . suis pas . . .[ я не…] ох, - смотрю на него, - беременна.

- Enceite [беременна], - говорит он, пожирая меня глазами, и я задумываюсь – какова вероятность того, что он скинет с себя вещички и займется со мной любовью, прежде чем уйти на работу.

Ансель отстраняется, однако я замечаю, как натянулась ткань его штанов в области паха, где он уже тверд, как скала.

Касаюсь его, выгибая спину.

- Десять минут».

- Мне жаль, Мия, - он ищет меня глазами, - о чем я вообще думал, ведь знал, что буду занят? Но теперь ты здесь, всегда рядом со мной. Что ещё нужно для счастья?

- Остановись, - говорю я ему, обвивая руками.