– И содержат миллион калорий, потому что их жарят.

– Я еще не говорил тебе, какая ты сегодня красивая?

– Нет, и даже не пытайся. Я одета неподобающим образом. Посмотри вокруг. Почти все женщины здесь сидят в джинсах и носят длинные серьги. Крутизна, как говорит Карли.

– Та самая Карли, у которой колечко в пупке? Соседская девчонка? Ну, да, это настоящий эксперт в области моды.

Молли переложила кусок жареной форели из его тарелки в свою.

– Ей всего пятнадцать лет. Дай срок.

– Стю было пятнадцать лет, когда я взялся за его воспитание. Мы разговаривали с ним на разных языках.

– Ты отлично потрудился. Я не так уж хорошо его знаю, но он мне понравился. И я доверяю вкусу Анны-Марии.

– Ты знаешь о его наследстве?

– Только то, что в один прекрасный день он получит какие-то деньги.

Рейф чуть не подавился рыбной костью.

– Ага. Что-то вроде.

– Из него выйдет замечательный учитель истории. Сразу видно, что он обожает свой предмет, стоит только послушать его рассказы.

Рейф предпочел не распространяться о том, что должно произойти, когда его брату исполнится тридцать один год. Непросто будет его жене привыкнуть к новому положению вещей.

– Что ты хочешь, сыр и кофе или лимонный пирог?

– Что? О нет, спасибо.

– Ты почти ничего не съела. – В тарелке Рейфа Молли неплохо попаслась, но ее жареный цыпленок с салатом остался нетронутым. – В чем дело, Молли? Ты все еще волнуешься из-за Дьюхарста?

– Кенни? Нет, по-моему, ты открыл для него новые горизонты. Конечно, у него может и не получиться, но…

– Но?

– Рейф, ты сделал для меня все что мог, и даже больше. И я очень тебе благодарна. Если он появится снова, я справлюсь с ним сама, хорошо? У меня в этом деле большой опыт.

– Просто из любопытства, как ты обычно его выпроваживаешь?

Ей не хотелось отвечать.

– Я даю ему денег. Домой я его не впускаю, даже если он говорит, что иначе ему придется спать на улице. Хуже всего, что Кенни далеко не дурак. Он устраивается на работу, работает до первой зарплаты, а потом начинает искать что-нибудь получше. Он… по-моему, его можно назвать вечным мечтателем.

– Хорошо хоть, не вечным двигателем, – съязвил Рейф.

– Он берет деньги в долг, чтобы купить лотерейные билеты, – вздохнула Молли. – Говорят, в детстве он был очень хорошеньким. Мама страшно его избаловала, давала ему все, что он просил, убеждала его в том, что он особенный, и все ему прощала. Он не виноват, понимаешь? А потом бедный Кенни узнал, что, по мнению всех окружающих, ничего особенного в нем нет.

Рейф глядел, как пламя свечи отражается в ее глазах. Огромных, теплых глазах цвета меда.

– Таких людей нельзя не жалеть. – Мягкий и хрипловатый голос заглушал стук столовых приборов, звон фарфора и смех посетителей ресторана.

– Ты думаешь?

– Не станешь же ты презирать ребенка, – настойчиво продолжила она. – А Кенни так и не повзрослел.

Рейф медленно покачал головой. Ну что тут ответишь? Он подозвал официанта и заказал лимонный пирог на вынос.

Вернувшись в коттедж, Молли пожалела, что не отдала должное цыпленку. Она поела сырой рыбы, а Рейф еще и поделился с ней своим ассорти из морепродуктов, так что голод она утолила. Но целый лимонный пирог – это очень опасно. Расчувствовавшись, Молли теряла контроль над собой. По-своему, она ненамного умнее Кенни.

Рейф отнес пирог на кухню. Молли бросила на кресло шаль и поправила волосы, стянутые в тяжелый узел, а затем решила переодеться во что-нибудь более удобное.