Венди Хиггинс. Сладкое злоСладкое зло – 1
Моей матери, Нэнси Перри, которая всегда говорила мне, что я когда-нибудь стану писательницей.
Пролог
Монастырь Пресвятой Богородицы, Лос-Анджелес. Почти шестнадцать лет назад…
Пока акушерка заворачивала новорожденную в одеяльце и передавала крохотный сверток сестре Рут, девочка не переставала кричать. Старейшая монахиня монастыря ссутулилась с годами, но каждое ее движение дышало царственностью. Она тут же повернула малышку к своему плечу, ограждая ее от печального зрелища умирающей матери, и принялась успокаивать. Из угла стерильной палаты за всем этим наблюдал наголо бритый крупный мужчина с бородкой клинышком, и его лицо становилось все мрачнее. Акушерка не оставляла попыток вернуть роженицу к жизни. Пот струился по вискам повитухи, она из последних сил делала женщине искусственное дыхание, качая головой и испуганно бормоча: — Где же доктор? Пора ему уже быть здесь! Акушерка не видела, а мужчина в углу успел заметить, как из груди пациентки выпорхнуло и зависло в воздухе над кроватью мягко мерцающее облачко. Затем глаза мужчины распахнулись шире — над безжизненным телом повисло второе, более плотное облачко и приобрело очертания крылатого существа ослепительной чистоты. Сестра Рут на мгновение задохнулась от восторга, а затем быстро перехватила малышку, приподняла ее и повернула личиком вверх. Призрак устремился вниз к девочке, нежно, как легкий ветерок, поцеловал ее, а потом направился в угол к мужчине. Тот коротко всхлипнул, протянул вперед руки, и, не совладав с собой, уронил слезу. А призрак, чуть помедлив, подхватил на руки второе — меньшее — призрачное облачко и уплыл, как бы подчиняясь дуновению ветра. — П-простите меня. Я… я не понимаю, что случилось. — Голос акушерки дрожал, руки тряслись. Она накрыла простыней тело умершей женщины, затем перекрестилась и закрыла ей глаза. — Вы сделали все, что могли, — мягко сказала сестра Рут. — Но пришел ее час. Мужчина молча отвел взгляд от постели роженицы и тяжело посмотрел на младенца. Сестра Рут, поколебавшись, повернула девочку личиком к нему. Та захныкала, широко раскрыла глаза, и на какой-то миг черты мужчины смягчились. Но тут их прервали. Дверь рывком распахнулась, акушерка вскрикнула, и в небольшое помещение, заполнив его целиком, вломился наряд полиции. Сестра Рут прижалась к стене, крепко обхватив руками малышку и шепча молитву, а мужчина, которого окружили копы, казалось, вовсе не был обеспокоен или расстроен. — Джонатан Лагрé, — спросил полицейский офицер, стоявший впереди, — известный также под именем Джон Грей? — Это я, — хриплым резким голосом ответил мужчина, и на его хмуром лице появилась зловеще-презрительная улыбка. Он без сопротивления позволил надеть на себя наручники, спокойно выслушал свои права и текст обвинения: — Вы арестованы за перевозку запрещенных препаратов через границы штатов и границы между странами… Когда полицейские покончили с перечнем преступлений Джонатана Лагре и приготовились его уводить, он снова оглянулся на новорожденную девочку, натянуто улыбнулся ей и с иронией в голосе произнес: — Просто скажи «нет» наркотикам, детка. Справишься? Как только он исчез за дверью, вопли младенца возобновились.
Глава первая Ложь и похоть
Удовольствие — приманка греха Стоя в очереди на концерт, я то и дело одергивала джинсовую юбку и изо всех сил старалась не теребить бретельки нового топа — мне было неловко с голыми руками и плечами. |
