Прошло несколько секунд, она сдалась перед этим умоляющим взглядом, очутившись в его объятиях и прижимаясь холодной, надушенной щекой к его загорелой щеке. Алкоголь и долгие часы ожидания были прощены. Она снова любила его.

– Я злая ведьма. Прости меня, милый, – сказала она, сцепляя тонкие пальцы на его голове и привлекая к себе.

Теперь его страсть принадлежала ей и только ей одной. Ему стало стыдно: как только он мог подумать, что этот французский «цыпленок» симпатичен? Просто это был животный инстинкт. Но истинная его любовь здесь, с этой спокойной, золотоволосой женщиной, такой нежной и обожаемой.

Между поцелуями он, не переставая, молил о прощении, и в конце концов Венеция убедилась, что он поступил, как бездумный мальчишка, не желавший причинить серьезного вреда. Его страсть передалась ей. Лицо ее приобрело прежний румянец, глаза засветились. Она снова была счастлива.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Утром, в конце первой недели декабря, Венеция сидела за письменным столом из орехового дерева и разбирала накопившиеся счета и расписки. Эту небольшую комнату с окнами, выходящими в сад, она выбрала для кабинета Майка. Майк, правда, почти не бывал в ней, но Венеция распорядилась поставить в ней книжные шкафы, и теперь они были заполнены ее книгами и книгами Джефри. Она хранила прекрасно подобранную коллекцию классики и первых изданий современной прозы для Мейбл.

Подобно остальным комнатам в поместье Бернт-Эш эта комната несла печать ее безукоризненного вкуса. В течение всего лета Венеция работала, не покладая рук, чтобы придать запущенному дому Майка подобающий вид. Друзья ее мужа, снова появившиеся после долгого отсутствия, в один голос заявляли, что они не узнают старую «развалину». Такая работа доставляла Венеции истинное наслаждение в первые месяцы замужества. Она забросила остальные дела в городе и приезжала сюда каждый день, чтобы следить за ходом работ.

После удаления краски обнажилась старинная панельная обшивка. Симпатичные обои с геометрическим рисунком и занавеси в тон им заменили прежние безвкусные шторы. Кое-какая антикварная мебель была перевезена из городского дома Венеции, от которого она избавилась, несмотря на намеки Майка, что он еще может «пригодиться». Содержать два дома было бы ей не под силу, если она собралась привести в порядок имение Майка, в особенности, если она предпочитает жить за городом, проводя там всю зиму. Позднее, если потребуется, они могли бы подыскать маленькую квартиру в городе. Майку ничего другого не оставалось, как согласиться с этим разумным предложением.

Майк соглашался со многим, подумала Венеция, принимаясь за тяжелую задачу по разбору огромного количества писем, большей частью нераспечатанных и небрежно брошенных в ящики стола. Она обнаружила, что, как правило, он редко открывал письма со счетами, да и платил по ним только после того, как получал уведомление от адвоката.

«Подождут», – было его девизом. Это никак не устраивало Венецию. Она ненавидела счета, и ей была неприятна мысль, что долги будут висеть над ее головой. Не можешь себе, позволить – не покупай. Таков был образ жизни Джефри и его матери.

Венеция не раз ловила себя на мысли, что не может не сравнивать двух мужчин. Она даже пугалась, что такие сравнения слишком часто приходят ей в голову.

Она принялась раскладывать перед собой счета. Довольно много от портных Майка… в основном они касались его охотничьего снаряжения. Красный камзол – 65 фунтов, белые бриджи – 20 фунтов, охотничьи сапоги – 30 фунтов… Все очень дорого, но эти счета не очень шокировали Венецию, так как она сама получала их из многочисленных модных ателье. Однако по своим она платила.