Да благословит Вас Бог. Вы можете всецело рассчитывать на меня.

Герман».

Леди Селлингэм вернула письмо Венеции. Потом она сняла очки и смахнула слезу.

– Прекрасное письмо, Венеция. Очень глубокое и трогательное.

У Венеции задрожали губы. Она слегка постучала ногтем по одному из предложений и прочла его вслух: «Если Вы теперь расстанетесь с Май-ком, он опустится, и Вы будете так же ответственны за его падение, как жать, которая отвернулась от сбившегося с пути ребенка…»

Затем Венеция перевела взгляд на мать Джефри.

– Вот, что думает Герман и что чувствую я. Вот почему я больше не могу оставаться вдали от Майка.

– Постараюсь понять, – с трудом выговорила леди Селлингэм.

Венеция уселась на скамеечку у ног пожилой женщины и, взяв ее изящную холодную руку, приложила ее к своей пылающей щеке.

– Мама, Герман прав, – повторила она.

– Но Герман не знал… о Мейбл…

– Да, он не знает.

– Возможно, если бы он это знал, то написал бы в другом духе.

– Не думаю.

Леди Селлингэм наклонилась вперед и погладила Венецию по щеке.

– Дорогая моя, поступай, как сочтешь нужным.

Маленький дом был погружен во тьму, и порывистый ветер носился по саду, заливая дождем ставни, когда в ночи раздался пронзительный звонок телефона.

Венеция, всегда спавшая чутко, первой услышала его, включила лампу, накинула на плечи пеньюар и поспешила вниз. Она бросила взгляд на часы: было почти два часа ночи. В глубине сознания мелькнула мысль, что это Майк.

Но когда она подняла трубку, то услышала женский голос, а вовсе не Майка. Тем не менее, звонок имел отношение к нему.

– Это миссис Прайс?

– Да.

– С вами говорит сестра госпиталя Сент-Мэри, рядом с Форест-Роу.

– Рядом с Форест-Роу? – непонимающе повторила Венеция.

– Да, неподалеку от Ист-Гринстеда, если вы знаете.

– Да, я хорошо его знаю.

– Вы должны приготовиться к тяжкому удару, дитя мое, – прозвучал в трубке другой, мягкий голос. – Я настоятельница этого монастыря. Мы принадлежим к ордену сестер милосердия. Вашего мужа привезли к нам на «скорой» час или два назад.

У Венеции сердце в груди перевернулось.

– Моего мужа!

– Да, мистера Майка Прайса из поместья Бернт-Эш. Я правильно назвала имя и адрес? – Да.

– Он попал в серьезную аварию на перекрестке дорог в полумиле от нас. Похоже, его машину занесло, и она столкнулась с грузовиком.

Лицо Венеции побледнело. Дрожа, она поплотнее закуталась в пеньюар.

– Как сильно он пострадал, сестра?

– Очень сильно, моя дорогая.

– Он… мертв?

– Нет… но в критическом состоянии.

– Вы имеете в виду… он умирает?

– Не знаем. На все воля Божья. Мы молимся за него.

– Что говорит врач… Что у него травмировано?

– Больше всего пострадал позвоночник. Сломано несколько ребер. К счастью, лицо не задето. Он потерял много крови, и ему только что сделали переливание.

– Значит, надежда есть?

– Да. Врач говорит, что у него крепкое телосложение.

– Он в сознании? Он сказал вам, кто он?

– Нет, – ответ прозвучал тихо, – он не приходил в сознание. Но с ним была пассажирка.

Венеция облизнула губы. Сердце ее учащенно забилось.

– Кто она, вы знаете?

– Некая мисс Лоусон.