Девушка резко обернулась лицом к нему и, погрозив указательным пальцем, прошипела:

— Только посмей хоть кому-нибудь сказать, что я беременна…

— А почему, собственно, нет?! — искренне удивился Хит. — Мои родители, уж они-то имеют полное право знать, что у их погибшего сына будет ребенок. Для отца с матерью это станет настоящим утешением. Или ты думаешь, что тебе сейчас хуже, чем им?

— Только посмей! — вновь пригрозила она сквозь зубы. — Мне отлично известно, что твоя мать меня недолюбливает. И я не хочу, чтобы на работе кто-нибудь знал об этом. Это мое личное дело! Тебе понятно?!

— Эми… — попытался возразить ей Хит.

— Прекрати! — истерически закричала она, заставив Хита вздрогнуть от неожиданности. — Не смей отрабатывать на мне свои методы убеждения! Я знаю, что меня ждет, если я поддамся на твои уговоры. Ты, со свойственной тебе скрупулезностью, сделаешь все, чтобы я чувствовала себя не счастливой матерью, а инкубатором для твоего племянника. Я на это никогда не соглашусь. И не смей контролировать меня, не смей лезть в мою жизнь со своим общепризнанным глубокомыслием. Я не позволю тебе превратить чудо рождения, о котором говорил доктор Шортт, в физиологический процесс вынашивания очередного отпрыска Саксонов. Это мой ребенок! Мой и Рональда! А все вы, Саксоны, здесь ни при чем! Смирись! — прокричала Эми и, мгновенно успокоившись, кротко попросила: — Хит, обещай мне, что никому ничего не скажешь…

Сказав это, Эми даже улыбнулась, положив руки на живот так, словно носила там уже весомую и зримую ношу.

У Хита одна мысль наскакивала на другую, но в первую очередь его парализовало изумление от таких резких перемен в поведении Эми. Он многое мог сказать ей в ответ на эту вспышку гнева, но мудро сдержался.

— Хорошо-хорошо… Никому ничего. Договорились!

— Обещаешь? — недоверчиво переспросила она.

— Клянусь! — мигом отсек он всяческие сомнения, торжественно воздев ладонь.

— А теперь вези меня домой, — царственно распорядилась Эми, физически ощущая, как беременность возвышает ее над всеми прочими людьми.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Эми не могла не раздумывать о возможности аборта. Именно это слово постоянно звучало из уст Кэрол Картер, сотрудницы женской консультации, в которую ее направил доктор Шортт после проведения полного медицинского обследования.

Кэрол — женщина средних лет, со стрижеными смоляными волосами и большими ласковыми глазами — без экивоков посвятила ее во все тяготы предстоящей беременности. Она сразу дала девушке понять, что запретных тем не существует и с ней она может обсудить любой интересующий ее вопрос, так или иначе касающийся положения Эми.

С тех пор как Эми узнала, что носит дитя Рональда, ею овладела гамма чувств: от радости до сожаления, от гордости до смущения. И еще она чувствовала за собой вину перед не родившимся еще младенцем за то, что он обречен стать незаконным ребенком, зачатым вне брака. Это обстоятельство представлялось ей не менее значительным, чем предстоящее ему детство без любящего отца.

Вернувшись после консультации в «Винодельческое хозяйство», Эми уже подумывала о том, чтобы обо всем рассказать Меган, с которой она была наиболее близка из семейства Саксонов после гибели Рональда. Но на своем столе она обнаружила инструкцию на пять страниц по подготовке близящегося фестиваля, начертанную рукой Меган, и записку сожаления, что той приходится в такую горячую пору ехать на пару дней в Австралию по делам фирмы.

Эми восприняла это как знак судьбы, как руководство до поры не распространяться на тему беременности, пока она сама для себя все не решит.