– А где… все? – издалека начала она, сунув руки в карманы.

Называть деда дедом еще не получалось, Сэмом было бы слишком фамильярно, а мистер Нанук – чересчур официально. Поэтом она не обращалась к нему никак. В лучшем случае «простите, пожалуйста».

– Мы плывем одни, – сообщил Сэм.

– Почему?

– Роб и другие мальчики, Билл и Джон, полетят на вертолете. Там есть площадка.

– А Апая? Ила? Родители?

– Туда проще добраться в облике тотема. Непосвященным – нельзя.

– Разве в вертолете не хватит места для меня?

– Хватит, – пожал плечами дед, как будто все, что он говорил, было само собой разумеющимся.

– И почему я не могу лететь с ними?

– Каждый должен сам подняться на гору до посвящения. Они делали это не один раз.

– Ясно.

– Ты готова?

– Только отнесу телефон и планшет домой.

– Не бойся, мы не утонем, – ухмыльнулся Сэм.

– Ага.

И Мара отнесла в дом свои главные ценности, благо, идти было недалеко. В какой то момент даже почувствовала себя осиротевшей, все похлопывала пустые задние карманы, в которых обычно носила телефон, и лишь потом вспоминала, что теперь ни музыку послушать, ни получить забавную картинку от Нанду, ни энциклопедическую справку от Брин. Надувная лодка, море, в котором непонятно, что случится быстрее: замерзнешь насмерть или просто утонешь, и старик, из которого и двух лишних слов не вытянуть. Море и старик. Старик и море. Нет, как ни крути, ни грамма радости эти слова не вызывают.

Сэм завел мотор, и Мара с облегчением поняла, что не придется грести. И хотя палок на дне лодки валялась уйма, они не были черенками для весел. И это радовало. Два рюкзака, сиденье. Сумка холодильник и термос. Что ж, голодными они не останутся.

Берег Иллуаасака отдалялся от них, домики становились все меньше. И внезапно они показались не такими уж унылыми. Вполне себе уютные, а главное – теплые домики…

– И кто в этом году проходит посвящение кроме нас с Робом? – нарочито бодро спросила Мара, стараясь отвлечься от невеселых мыслей.

– Билл из семьи оленей карибу и Джон из нарвалов. Его мать белая сова, но, к счастью, все трое их детей – нарвалы. Джон – младший. Хороший парень, бойкий. В этом году совершит свою первую охоту.

Олень в Линдхольме был, не карибу, правда. Самый обычный. Эйнар с третьего курса. А вот нарвалов Мара еще ни разу не встречала живьем. Да и вообще с водными животными почти не общалась.

– Почти как на нашем гербе, – уголки рта Сэма дернулись вверх.

Теперь то Мара знала, что это можно считать улыбкой.

– Каком гербе?

– Нунавута. Камни, олень, нарвал, полярная звезда и путь солнца.

Куда ж без солнца. Перевертыши к небесному светилу относились трепетно. Даже те, кто занимался наукой. Искренне верили, что все они – дети Солнца, как в той легенде, которую Мара прочитала в день своего знакомства с мисс Вукович. Мол, древние дети Солнца обладали уникальными способностями и знаниями, но когда простые люди обрушились на них с гонениями и инквизицией, утратили дар и стали перевертышами, чтобы скрываться преследователей.

Действительно, на свет перевертыши появлялись только в дни солнцестояния, но на этом совпадения заканчивались. Мара, как и Брин, относилась к этим легендам со здоровой долей скептицизма. Потому что не было никаких доказательств этих утраченных способностей. И никто не рассказывал толком, в чем они заключались. Такие они, современные люди: не за что не поверят в то, что не увидят собственными глазами.