|
Они стояли в положении "вольно", оружия в руках не было - однако Мазуру хватило беглого взгляда, чтобы распознать хорошо подготовленных волков... Он вытащил пистолет и рукояткой вперед протянул капитану. Двое моментально встали по бокам, и за спиной с лязгом захлопнулись ворота. Часовой, украдкой зыркая на происходящее, отошел к темно-зеленому "грибку". - Пройдемте в штаб,- капитан держался вежливо-отстраненно. Из машины на них бесстрастно смотрел майор Кацуба. ГЛАВА ШЕСТАЯ А ВАС, ШТИРЛИЦ, ПОПРОШУ ОСТАТЬСЯ... Скромные труженики специфических профессий еще во времена становления ремесла, в эпохи, не обремененные электроникой и писаными документами, открыли простую житейскую истину: попасть на допрос к своим - не в пример хуже, нежели к противнику. И дело тут не в перечне грядущих неприятностей - порой свои тебе нарежут ремней из шкуры в ситуации, когда чужие ограничились бы парочкой оплеух... Все дело в нешуточной психологической плюхе. Человек мгновенно изымается из прежних отношений, из прежней системы и переходит в иное качество: окружающие остаются на своем месте, а он словно бы уже чужой... Невесть откуда взявшаяся троица отконвоировала Мазура в штаб, а там, в комнате, куда Мазур прежде как-то не захаживал, обнаружился еще один пехотный капитан - согласно форме. Содержание оказалось несколько иное: капитан предъявил документы, из которых явствовало, что он вообще-то в миру - капитан третьего ранга и имеет честь состоять в контрразведке флота. Того самого, к которому был приписан и Мазур всю свою сознательную военную жизнь. Легко догадаться, что неожиданная встреча сослуживцев протекала отнюдь не в теплой и дружественной обстановке. По голове, правда, не били - контрразведчик, исполненный свойственной его ремеслу бюрократической загадочности, вдумчиво проверил документы Мазура, хмуро сличил фотографии с оригиналом, а потом непринужденно упрятал документы в стол. Дальше все было предельно просто. Внутреннее расследование. Домашний арест. Стопка чистой бумаги в палец толщиной, заботливо врученная авторучка с запасным стержнем. Обосновавшийся в коридоре, под дверью его комнаты, ряженый сержант. Телефон отключен. Жратву, правда, принесли в обед согласно распорядку, даже одарили блоком сигарет (зато свои, что лежали в комнате, исчезли, определенно на предмет проверки. Вообще Мазур без труда обнаружил, что комнату в его отсутствие весьма профессионально обшарили). Приказ-пожелание контрразведчика, высказанный столь же бюрократически сухо, был недвусмысленным: как можно более подробно и обстоятельно описать все, что Мазур делал с того момента, как отчалил на плоту из Курумана,- и до той минуты, как вышел на перрон шантарского вокзала. Время не лимитировано - лишь бы подробнее и обстоятельнее... Как водится, на прощанье особист использовал на нем часть их всегдашнего арсенала: якобы всезнающие взгляды типа "советую-не-запираться-нам-все-известно", туманные намеки на то, что вскоре прибудет некто облеченный полномочиями, который Мазуром и "займется всерьез", а также непременное пожелание "подумать как следует". |
