Матильда вскочила на ноги и бросилась вслед за Мабиль, чтобы поприветствовать дядюшку, который чаще всего приезжал не с пустыми руками. Он привозил редкие и очень дорогие подарки. Весь Перш завидовал богатству семейства Ларне. Им посчастливилось найти на своих землях железный рудник, который можно было эксплуатировать открытым способом. Добываемое железо высоко ценилось в королевстве и к тому же разжигало аппетиты англичан. Эта манна небесная помогла ординарному барону удостоиться внимания короля Филиппа IV Красивого*, который, разумеется, не желал, чтобы семейство Ларне заключило союз с извечным врагом Франции. Французское королевство было связано тесными узами с Англией, но эта дружба была слишком непрочной как с одной стороны, так и с другой, несмотря на намерения выдать Изабеллу, дочь Филиппа, за Эдуарда II Плантагенета.

Эд, человек хотя и ограниченный, не был столь глуп, чтобы позволить себя одурачить. Филипп Красивый постоянно нуждался в деньгах, что превратило его в сурового, даже непредсказуемого монарха. Тактика барона, приносившая плоды, была простой: низко кланяться, заверять короля в своей верности, туманно намекая на давление и предложения со стороны англичан, — одним словом, изображать покорность, успокаивать Филиппа Красивого, призывая того проявлять щедрость. Тем не менее злоупотреблять не стоило. Филипп Красивый и его советники без малейших колебаний бросили в тюрьму Ги де Дампьера, чтобы отобрать у него Фландрию, конфисковали имущество ломбардцев и евреев и даже в сентябре прошлого года приказали похитить папу Бонифация VIII*, когда тот находился в Ананьи*. Эд прекрасно знал, что если он воспротивится королю, если в чем-то пойдет ему наперекор, то вскоре закончит свои дни в каменном мешке или падет под ударами кинжала от руки бродяги, посланного провидением.

Аньес, вздохнув, встала, поправила пояс и головную накидку. Раздавшийся тоненький голосок заставил ее вздрогнуть:

— Мужайтесь, мадам. Вы умная женщина.

Клеман. Аньес почти забыла о его присутствии, настолько ребенок умел быть незаметным, практически невидимым.

— Ты думаешь?

— Я это знаю. В конце концов… он всего лишь опасный простак.

— Правда, опасный. Опасный и могущественный.

— Более могущественный, чем вы, но менее могущественный, чем другие.

Сказав это, Клеман исчез за низкой дверью, ведущей в отхожее место для слуг.

«Странный ребенок», — подумала Аньес, направляясь во двор, откуда слышался шум. Неужели он читал ее мысли?

Звучал громкий голос Эда. Он приказывал, помыкая одними и ругая других. Когда Аньес вышла во двор, на недовольном, раздраженном лице Эда появилась улыбка. Он, широко раскинув руки, направился к ней:

— Вы, мадам, хорошеете с каждым днем! Ваши собаки — настоящие хищники. Оставьте мне из следующего помета двух кобелей.

— Как я рада вас видеть, брат мой! Да, эти сторожевые собаки очень свирепы по отношению к незнакомцам, но со своими хозяевами и их стадами ведут себя покорно и предупредительно. Вы по-прежнему довольны своими челядинцами? Как поживает мадам Аполлина, ваша супруга и моя сестра?

— Она, как обычно, беременна. Если бы только ей удалось родить мне сына! И от нее воняет чесноком, прости меня Господи. Она портит воздух с утра до вечера. Ее знахарь утверждает, что настои и ванны из этих отвратительных зубчиков способствуют рождению мальчиков. Она пыхтит, она пукает, она харкает, — одним словом, она отравляет мои дни, а что касается ночей…

— Будем молиться, чтобы она подарила вам храброго сына, а мне красивого племянника, — покривила душой Аньес.

Аньес тоже подняла руки, чтобы взять сводного брата за клешни, готовые обхватить ее тело. Затем она резко отпрянула, чтобы отдать распоряжение слуге, пытавшемуся обуздать норовистую, нервную лошадь Эда.