– А что бы ты хотела услышать? – Люси подходит к упавшему дереву, когда-то бывшему большим и крепким, а теперь превратившемуся в развалину, напоминающую остов выброшенного на берег корабля, и сметает с него снег. – Как бы ты назвала то, что произошло?

– Не знаю, но я едва не умерла.

– Ну вот. Садись. – Люси садится и приглашающе похлопывает по очищенному от снега участку. – Как хорошо дать ногам отдохнуть. – Дыхание уходит вверх белыми хлопьями, а лицо замерзло так, что она почти не чувствует его. – Ты говоришь: «Я едва не умерла», чтобы не говорить: «Меня едва не убили»?

– Какая разница. – Генри останавливается, но садиться не спешит и сначала оглядывается – вокруг снег, молчаливые деревья и неподвижные тени. Сквозь темные замерзшие ветки видны желтоватые огоньки окон оздоровительного клуба, из труб курится дымок.

– Я бы сказала, что разница есть. – Глядя на нее, Люси замечает, как она осунулась и похудела. Замечает она и что-то еще, чего не замечала раньше. Это что-то в глазах Генри. – Первый вариант более отстраненный. В нем нет настоящих чувств.

– Давай не будем искать то, чего не существует. – Генри опускается на дерево подальше от Люси.

– Ты не искала его, а он тебя нашел. – Люси смотрит прямо перед собой.

– Ну и что. Психи не дают покоя половине Голливуда. Вот и я, можно сказать, вступила в клуб. – Генри говорит об этом с некоторой даже гордостью, словно встала в один ряд со звездами первой величины.

– Я тоже так думала до последнего времени. – Люси зачерпывает пригоршню снега и смотрит на него. – Ты дала одно интервью, в котором рассказала, что поступила ко мне на работу. Мне ты о нем не сообщила.

– Какое интервью?

– «Голливуд рипортер». Там приводятся твои слова.

– Мало ли что они написали. Такое и раньше случалось, – злится Генри. – Я ничего такого не говорила.

– Дело не в том, что ты говорила, а в том, что ты дала интервью. Думаю, с этим ты спорить не будешь. В интервью упоминается название фирмы, «Последняя инстанция». Ее существование не такой уж большой секрет, но вот тот факт, что я перенесла штаб-квартиру во Флориду, определенно секрет. В первую очередь из-за тренировочного лагеря. Теперь это в газете, а то, что попало в газету, забыть не дадут.

– Ты просто не понимаешь, какая это все чушь, – отвечает Генри, и Люси не смотрит на нее. – Никто не придает этому никакого значения. Ты бы и сама знала, если бы поработала в кинобизнесе.

– Я все понимаю. Например, то, что Эдгар Аллан Поуг каким-то образом узнал, что моя тетя работает на меня в моем новом офисе во Флориде. Отгадай, что он сделал. – Она наклоняется и зачерпывает еще пригоршню снега. – Он приехал в Голливуд. Чтобы найти меня.

– Ему нужна не ты, – говорит Генри холодным, как снег, тоном. На руке у Люси перчатка, и она не чувствует холода снега, но чувствует холодность Генри.

– Боюсь, ты ошибаешься. За «феррари» легко проследить, но определить, кто за рулем, трудно, для этого нужно подойти поближе и присмотреться. Руди прав. Поуг как-то меня нашел. Может быть, разузнал насчет лагеря, а потом проследил за «феррари» до дома. Может быть, за черным «феррари». Не знаю. – Снег просыпается между пальцев, и Люси подбирает еще. На Генри она по-прежнему не смотрит. – Так или иначе, черный «феррари» он нашел и нацарапал на нем глаз. А ведь я не разрешала тебе брать эту машину.