— А космохимическая аномалия?

— Скажем, так… Плазмоид мог захватывать не весь межпланетный мусор подряд — что-то цепляется лучше, что-то хуже. Вот в результате и получился химический состав, не обычный для межпланетного пространства. Что же касается светлых ночей, то вспомним про атмосферу плазмоида. Она взаимодействовала с радиационными поясами Земли. Магнитные ловушки нашей планеты заставляли атмосферу плазмоида двигаться вдоль магнитных силовых линий, и плазма при этом светилась, создавая аномальную поляризацию неба. А когда к Земле приблизилось основное тело плазмоида, плотность плазмы резко возросла, да и пыли прибавилось. В течение трех ночей плазма светилась, остывая и рекомбинируя в верхних слоях атмосферы и в ближнем космосе. Через трое суток атмосфера плазмоида перестала светиться, а пыль, которую она с собой принесла, оседала на Землю десятки лет. Оптических аномалий пыль не вызвала, ее было слишком уж мало, но сумела все же понизить среднюю температуру северного полушария на 0,3 градуса. Что вы скажете о такой модели?

— Как я понимаю, — усмехнулся Эксперт, — вы примете только принципиальные возражения? Ваши объяснения космохимической аномалии, мутаций, термолюцинесценции не кажутся мне убедительными, но я готов их принять в качестве рабочей гипотезы. Почему, однако, ваш плазмоид летел с юга на север и лишь незадолго до взрыва повернул на запад?

— Он влетел в магнитную ловушку, был захвачен и начал двигаться вдоль силовых линий: с юга на север. А когда в районе Восточно-Сибирской магнитной аномалии силовые линии загнулись, то повернул и плазмоид.

— И все-таки, — сказал Сыщик, — это было утром или после обеда?

— Разумеется, утром. Что касается вечернего болида, то им мог быть еще один плазмоид.

— Не много ли? То их нет тысячелетия, а то — дважды в день!

— Вечерний болид пролетел над тем же районом и по той же траектории, с востока на запад. Похоже, что от Солнца летела группа плазмоидов. А может быть, один большой плазмоид распался в космосе на части, которые были раздельно захвачены магнитосферой. В любом случае, чтобы понять Тунгусский феномен, нужно исследовать его модель — шаровую молнию. Мы не знаем, существуют ли инопланетяне, но точно знаем, что шаровые молнии есть. Мы не знаем, удастся ли открыть какие-нибудь редкостные явления при исследовании комет — полеты к комете Галлея говорят скорее об обратном, — но с исследованиями шаровых молний определенно связано немало неожиданностей.

— А другие версии? — спросил Сыщик. — Наверняка фантасты предлагали такие идеи, о которых серьезно и говорить не стоит?

— Почему же? Фантастические гипотезы, может, и не объясняли всех фактов, но у них была другая задача — они расшатывали психологическую инерцию. Они сыграли роль «раздражающего фактора», который порой больше, чем реальный факт, необходим для создания научной гипотезы.

— К примеру, рассказ Ольги Ларионовой «Дотянуть до океана», — напомнил Сыщик. — В рассказе описана катастрофа, но не межзвездного корабля, а машины времени. Так, кстати, легко можно объяснить, почему болид, летевший вечером, взорвался утром.

— Вы это серьезно? — поднял брови Следователь. — В том-то и беда фантастических гипотез, что они непринужденно объясняют в рамках собственной логики самые загадочные явления и в то же время пасуют перед явлениями простыми.