– Я беспокоюсь о тебе, понятно? – взорвался он. – Я не знаю, с кем ты там встречаешься, кто провожает тебя домой. Что будет, если кто-то из них узнает твой телефон? Что, если кто-то из них узнает, где ты живешь, что у нас есть Нелл? Я не хочу видеть их рядом с нами.

– «Их», – отрезала она, – «они». Как будто они другие. Это люди, хотя и совершившие большие ошибки. Я помогаю отцу Ричарду научить этих людей читать – делаю важную и полезную работу, может быть, впервые в жизни.

– Мне кажется, воспитание Нелл тоже важная работа.

– Ты так сентиментален, Джек.

– Но знай, когда осужденный уголовник нанесет тебе визит дома, я этого не допущу. – Он перевел дыхание. – Прости, если тебе кажется, что я недооцениваю твою работу. Это совсем не так. Но почему надо работать именно в тюрьме? До того, как отец Ричард появился в нашем церковном приходе…

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Но волонтерская программа была такой застойной. Я чувствовала, что мы специально выбирали места… подходящие, чтобы только изображать деятельность.

Читать книжки детям из онкологического отделения – это просто изображать деятельность? Джек не сказал этого вслух. Он скрыл свое возмущение внутри, в своей, готовой взорваться, груди, думая о том, как увлечена Эмма всякими жуткими историями, которыми делятся с ней заключенные, о том, как всегда была ужасна их жизнь и как плохо с ними обращаются сейчас.

Полтора месяца назад она собиралась заменить в ванной кафель. Старый, ему было меньше двух лет, был мексиканский, разрисованный цветами, а ей захотелось под мрамор. Теперь она считала, что этим вообще не стоит заниматься. Она была будто в огне, Джек впервые видел ее так беззаветно увлеченной своей работой.

Джек соглашался со всем, чего бы она ни хотела. Но внутри него что-то тревожно звенело, он чувствовал, что ее работа в тюрьме давала ей возможность избегать его. Он даже заподозрил, не возник ли у нее роман с кем-нибудь из заключенных, одним из тех, кто звонил ей домой. Всякий раз, когда он хотел поговорить с ней или пойти куда-нибудь вместе, она была занята либо уроками чтения с заключенными, либо совещаниями с волонтерами о том, каким образом влиять на значительные перемены в Диксоне.

– Скажи, ведь что-то не так? – спросил он у нее однажды.

– У заключенных нет библиотеки, – ответила она. – Не то что настоящей библиотеки, а вообще никакой, есть только несколько книг, которые принесли родственники.

– Я не про то, что в Диксонском исправительном заведении, я про то, что не так у нас?

– Ты знаешь об этом лучше, чем я. Ты всегда в своем офисе. А если не там, то за компьютером. Или смотришь телевизор.

Тогда Эмма была права, но, если поверить тому, что рассказала Мэделин, она лгала. Как мог Джек говорить с ней о чем-то, что она воспринимала открыто враждебно, или – что еще хуже – игнорировала его мнение? В их отношениях было так много хорошего, когда они только поженились. Она сопровождала его во всех деловых поездках. Они были вместе очень счастливы. А потом родилась Нелл.

Джек никогда не предполагал, что он может полюбить кого-то больше, чем Эмму. Что бы ни случилось. Но потом на сцену выступила Нелл. Она неожиданно получила над ним полную власть. Вместо того чтобы ревновать Эмму, что она уделяет основное внимание ребенку, Джек ревновал Нелл, которая проводит с матерью больше времени, чем с ним.

Нелл изменила все его приоритеты Она сделала Джека новым человеком. С ней солнце делалось ярче, океан глубже, синее, реалистичнее, луна белее, персики слаще.