— Боже правый! — только и успела воскликнуть Тереска.

По мосту неслась Шпулька, с развевающимися волосами и совершенно безумными глазами, сжимая в руках огромный веник крапивы и продолжая орать изо всех сил. Но поскольку этих сил явно оставалось все меньше, эффект был уже не тот. Крик звучал все более хрипло и понемногу переходил в стон. Девчонка добежала до палатки и кинулась брату на грудь, заехав ему по физиономии своеобразным букетом.

— Там... — стонала она весьма неконкретно, но очень проникновенно. — Там!.. Вылезло!.. Там!..

Обладая хорошей реакцией, Зигмунт успел в последний момент увернуться и поэтому получил крапивой не прямо по лицу, а только по уху. Слегка ошарашенный неожиданным нападением, он попытался отобрать у сестры жгучую метлу, но та сжимала ее мертвой хваткой. Зигмунт вышел из себя и заорал:

— Брось это сейчас же! Кому говорю! Эй, вы! Не стойте столбом! Заберите у нее этот веник!!!

Тереска с Янушеком, придя в себя, кинулись ему на помощь. Совместными усилиями удалось наконец вырвать у Шпульки крапиву и отцепить ее от брата. Совсем сникнув после пережитого шока, девчонка без сил опустилась на землю и не в состоянии была что-либо объяснить.

— Наверное, она что-то увидела, — догадалась Тереска. — Интересно, что именно. Надо ей воды дать.

— Кричала, будто там что-то вылезло, — вспомнил Янушек. — Может, уж?

Зигмунт рассердился не на шутку.

— Воды ей надо на голову вылить. Хорошо еще не с ножом примчалась!

Шпулька подняла голову и беспомощно развела руками.

— Потеряла... — жалобно прошептала она.

— Что потеряла?

— Нож. У меня был нож. И нет... Потеряла.

— Слава тебе, Господи! — с благодарностью выдохнул Зигмунт.

— А что, — согласилась Тереска, доставая термосы. — Пырнула бы тебя как пить дать...

— Эй, ты, а что там вылезло? — настаивал на выяснении Янушек. — Что это было-то?

Шпулька вздрогнула и выплеснула на себя половину чаю, только что заботливо поданного ей подругой. Зигмунт тем временем извлек из палатки аптечку и смазывал салициловым спиртом свое несчастное ухо и часть щеки, бормоча ругательства. Янушек с беспокойством поглядывал то на Шпульку, то на болотце...

— Скажет она наконец, что там было, или нет? — требовал он ответа. — Дайте ей минеральной воды, или этого спирта, или йода, чего угодно, только пусть говорит!

— Вот именно! — сердито поддержал его Зигмунт. — И если это и в самом деле был уж, я сам ее убью!

От обиды к Шпульке вернулись силы.

— Дурак! Какой уж?! Там было привидение!

На привидение все отреагировали дружно и совершенно однозначно, что окончательно поставило Шпульку на ноги как в переносном, так и в прямом смысле. Она поднялась с земли, самостоятельно напилась минералки, теперь уже лишь слегка постукивая зубами, и приступила к объяснениям.

— Сейчас-то я понимаю, что из кустов выглянула человеческая рожа, — говорила она, передергиваясь от отвращения. — Но на человека это было мало похоже. Говорю вам — настоящее привидение! Сине-зеленое, в кровоподтеках и ссадинах, в грязи, и не знаю, в чем там еще! Как труп, который встает из могилы. Живой человек так выглядеть не может! И еще эти спутанные лохмы!..

— Пьяница какой-то, — пренебрежительно констатировал Зигмунт. — Спал себе в лесу, проснулся, и еще неизвестно, кто кого больше испугался, ты его или он тебя.

— А ты такой крик подняла, что он с перепою мог и от инфаркта умереть, — с явным осуждением добавила Тереска.

— И совсем не пьяница, — стояла на своем Шпулька. — Там вчера кого-то убивали. Я сама слышала.

— Я считаю, надо пойти и посмотреть, — включился в разговор Янушек, до сих пор хранивший молчание.