— Боже. Я думала, на месте съедят. А тебе как приемчик?

— Изрядно…, - учитывая 'обряд' приветствия и специфическую заботу пана Гауфа о 'хорошем парне'.

— Не думала, что меня здесь еще помнят, честно говоря. Я тут всего год проработала.

— У нас хороший отдел. — Даже слишком. Вон, калекам и неудачникам тоже местечко найдется.

— Да, очень. Так работаем?

— Работаем. Слушай, Мэва, а о чем с тобой говорил Беккер? Ну, когда задание давал?

— Ммм? Беккер? — вопрос, похоже, застал Мэву врасплох. Может, своим видимым отсутствием логической связи с контекстом разговора, может… еще чем, — Д ни о чем таком, в общем. Давал инструкции, обещал место в Отделе, про жизнь спрашивал. А что? Это важно?

— Да нет, просто любопытно. Забудь.

— Ну, смотри. Ладно. Теперь работаем?

— Ага.

Хорошо Мэве, она все видит. А вот Джошу с пространством кабинета еще осваиваться и осваиваться. Сейчас, на глазах у Мэвы, он делал это со смесью стыда и злорадного удовлетворения. Стыда — как справлять естественную нужду прилюдно, хотя, наверно, не так… Неподходящее сравнение — стыд, какой испытывает сидящий на паперти калека с пластиковым стаканчиком для подаяния. Джош догадывался — его неуверенные ощупывания мебели, хождение с вытянутыми руками (трость сегодня дома оставил, Мэва сказала, побудет его глазами) и натужные попытки представить комнату в воображении — выглядят жалко. И все-таки — злорадное удовлетворение — мне больно, а вам, наблюдающим, хотя бы… неприятно. И еще — хотели оперативника-калеку? Получайте! Впрочем, бред сивой кобылы.

Комната оказалась небольшая — пять на шесть шагов, диван — чисто символический, 'офисный', но мягкий и глубокий, столы — компактными, окно — в дальней стене, большое, двустворчатое, метра полтора шириной (это к вопросу об удобстве этого 'запасного выхода'; раньше решеток на окнах не было, как сейчас — неизвестно) Ощупывать стены на предмет картин и полок Джозеф уже не стал. Все-таки постеснялся.

— Теперь работаем.

Дочитывали недочитанное, обсуждали. Потом Мэва сбегала в архивы за новой порцией этого сомнительного чтива. Так увлеклись, что пропустили обед. Увлеклись неприятно — снова читали отчеты о сканировании памяти. Джоша не покидало ощущение чего-то важного, но упорно пропускаемого на промежутке между снятием последнего блока и воспоминанием о некроманте. Что интересовало Мэву, понять было сложно. Что интересовало Мэву? Что означают те полдня, что женщина, очевидно, взяла на размышления о задании? Правила ведения допроса и визуализированные методы выявления лжи Джош знал на пять с плюсом. К несчастью, ни один из них не смог бы помочь слепому детективу. Чертов Гауф! Понятно, что оперативник Рагеньский здесь никому не нужен, да Джош и не собирался задерживаться в отделе, но подозревать Мэву черт знает в чем?!

В половине третьего в дверь деликатно постучали и позвали 'пана Джозефа' на тренировку в тренажерку. А 'панне Мэве' перепало расписание вечерних курсов повышения квалификации.

***

Инструктора звали Конрадом, ему было двадцать четыре, и он искренне верил, что сумеет снова сделать из Джозефа полноценного оперативника. Он объяснил, что только что закончил трехгодичные курсы по адаптации людей с, как он стыдливо выразился, 'альтернативной системой ориентации в пространстве', и сдал выпускной экзамен на 'отлично'.