Упоминания про свинину были излишни. Подхватился с кровати, запнулся о Цезаря, больно стукнулся плечом об косяк, чуть не растянулся в прихожей, но до туалета добежал. Успел, чтобы не добавлять Мэве дополнительной работы, и "ничего более". Вывернуло наизнанку. Дышал ртом долго и рвано. Потом представил, что энергия из него должна была при "вскрытии" хлестать вот точно как сейчас… Снова вывернуло. Сделался пустой и лёгкий. Если мозги и съехали набекрень, то сейчас встали на место. Та троица, понятно, жаждет закончить обряд с участием такой замечательной болванки. В которую к тому же угрохана такая уйма энергии. И теперь ясно, что искать защиты у Верхних бессмысленно. Им тоже прежде всего нужен Источник. Они, конечно, великие гуманисты и филантропы, но Гауф полусерьезно сказал, что Джоша следовало бы пристрелить. И плевать, что Джош пока ничего не помнит — вспомнится помаленьку, а не вспомнится, помогут. У них наверняка есть еще пузырёчки… И интересно, что победит, алчность или ахимса? Что Верхние сделают с ходячим Источником, если он действительно Источник? Похоже, вариантов всего два. Первый — исходя из предположения о порядочности господ Верхних. Тогда они Джоша во избежание всяческих эксцессов нежно и аккуратно ликвидируют. Второй — исходя из предложения о непорядочности. И тогда всё-таки "вскроют". В общем, Джошу поровну: один черт, где помирать. Разве что долг перед Светом. Идти в конечном итоге некуда, никто не поможет.

Джош стоял коленями на холодном полу, ледяными пальцами вцепляясь в скользкие твердые бока унитаза, и страстно хотел жить. Сердце билось тяжело, в груди сдавило. Ни одного друга, которому можно было бы довериться безоглядно. Мартен далеко, да и раньше на него особо рассчитывать не приходилось, Мэва слишком близко, чтобы доверять.

Вот что. Нужно проверить, знают ли Верхние что про новые свойства детектива Рагеньского. Очевидно, нет. И нужно точно разведать, что этот самый детектив теперь собой представляет. Сил точно нет. Способности исчезли. Драная аура. Может, её так раздёргали, что Джош не годится теперь на роль Врат? Обычный простец без магической искры. Может, не убьют? Дико хочется еще пожить.

— Мэва, — слабо позвал. Тут же скрипнула дверь. Получается, ждала в коридорчике.

— Всё? — помогла подняться. Озабоченно потрогала лоб. — Опять горячий. Да что с тобой такое?! Через день болеешь! Детсадовец, ей-Богу!

— Гамбургером, наверно, траванулся. — Выдуманным, разумеется. — Мэва, ты мне… помоги, а? Пожалуйста!

— Помогу. Иди умойся и сними футболку, а я тебе постелю и чаю заварю.

— Не это. Мэва, пожалуйста, как друга прошу! — вцепился в теплую руку своими холодными мокрыми пальцами.

— Умойся и в постель.

Непреклонность воспитательницы детского сада.

— Мэва, я тебе очень хочу рассказать, но не могу, — нельзя. Доложит Беккеру. — Честно. Но мне очень нужна твоя помощь. Мы же столько лет были друзьями. Я ж благодаря тебе поступил! Мэва, я ж в тебя влюбился тогда!

— Вот что, у тебя горячка. Или всё же крыша едет? — потянула в душевую, подтащила к раковине, включила воду. — Умывайся. Футболку сними. Вот, постираю тебе. Чем не помощь, ага? Дураки вы, мужики, и не лечитесь.

— Мэва, я пока в своем уме. Мне нужна от тебя одна очень важная вещь. Только нельзя, чтобы Беккер про неё узнал. Обещаешь?

— Ну что мне с тобой делать? Не успокоишься же, — вздохнула. Сунула в руки полотенце. — Обещаю.

— Устрой мне разговор с Верхним, который меня в Лазарете лечил. Фамилию не помню, а звали Кшиштоф. Сможешь?

— Ты серьезно? — неизвестно, чего она там ждала, каких там экзотических просьб… Но, судя по тону, нынешняя просьба вышла куда занимательней.