— Ну, способов существует множество, — заверил ее Глеб. — И самый простой из них — поговорить с этим вашим Маевским. А вдруг это никакой не анекдот, и фигурирующий в нем предмет давно уже занял достойное место в его коллекции?

— И теперь он бегает по городу и всем об этом рассказывает, — иронически закончила Ирина.

— Он ведь не хвастается удачным приобретением, а всего лишь предлагает слушателям забавную байку. А сам следит за их реакцией: а вдруг кто-то еще в курсе? Возможно, старается выяснить, с какой стороны ждать опасности, а заодно и усыпить бдительность вероятного противника: дескать, да, такое предложение я действительно получал, но кончилось все пшиком — продавец пропал и больше не появлялся…

— Да уж, — с сомнением произнесла Андронова, стараясь не показать, какое тягостное впечатление произвели на нее слова «охотника за головами». — Если Маевский узнает, что из-за меня им заинтересовалась ФСБ, мне придется менять не только место жительства, но и профессию, и круг знакомств…

— С вашей внешностью и умом это не составит особого труда, — заметил Глеб, удостоившись за эту реплику свирепого взгляда красивых глаз. — Да и откуда он это узнает? Вполне вероятно, что этой вещицы у него действительно нет. Быть может, ваш Маевский знает чуть больше, чем говорит. Быть может, он уверен, что вещь подлинная, но она от него ускользнула, и теперь он осторожно пытается навести справки: не слыхал ли кто-нибудь о ней? А кстати, Ирина Константиновна, насколько велика вероятность того, что упомянутый вами предмет — подлинный?

Ирина нахмурилась. Сиверов мог бы поспорить, что эта гримаса глубокой задумчивости унаследована ею от отца, хотя и не был знаком с профессором Андроновым.

— Примерно пятьдесят на пятьдесят, — сказала она наконец. — Раскопки Трои длились много лет. Велись они достаточно варварскими способами, ведь Шлиман, при всех его огромных заслугах перед археологией, не имел понятия о правильной методике этого дела. Многое было потеряно, многое украдено — и во время раскопок, и при транспортировке… Надо вам сказать, это было что-то вроде золотой лихорадки, так что… Словом, пятьдесят на пятьдесят. Чуть больше, чуть меньше…

Слепой оживился:

— Честное слово, я прямо кожей ощущаю кладоискательский зуд… А почитать что-нибудь дадите? Ну, просто чтоб я не явился к Маевскому, как этот его продавец, с ресторанной салфеткой на случай, если вдруг кончится словарный запас…

— Дам, — наконец-то улыбнувшись, пообещала Ирина. — Кандидатскую вы на этом материале не защитите, но со словарным запасом будет полный порядок.

Глава 3

— Ну? — требовательно спросил подполковник Ромашов.

Задержанный, ссутулившись и зажав ладони между колен, с унылым видом смотрел в стол, пытаясь, по всей видимости, наспех сочинить очередное вранье взамен прежнего. Физиономия у него была круглая, веснушчатая, молочно-белая с голубоватым отливом, как это бывает только у настоящих рыжих. Давно нуждавшиеся в стрижке огненные лохмы торчали во все стороны, да и вообще вид у задержанного был усталый и помятый. Ничего иного Ромашов и не ждал; напротив, если бы арестант выглядел бодрым, подтянутым и отдохнувшим, подполковнику пришлось бы устроить кое-кому разнос за недостаточно точное соблюдение приказа.

— Не понимаю, чего вам от меня надо, — дрожащим, плачущим голосом произнес задержанный. Он был окончательно деморализован и близок к панике. Нет, к уголовному миру он явно не принадлежал, а кражу совершил, надо полагать, случайно, не устояв перед искушением, — что называется, бес попутал.