|
Ее пустая товарка скучала под столом; на подоконнике ровной шеренгой выстроились еще четыре бутылки, наполненные прозрачной «божьей слезой». Разложенная на газете закуска не отличалась изысканностью: покромсанный толстыми кривыми ломтями батон вареной колбасы, сало, банка кильки в томатном соусе, сырой репчатый лук дольками и черный хлеб. Пустая шпротная жестянка была полна смятых окурков, рядом лежал складной пружинный нож с узким, испачканным томатной подливой лезвием — единственный предмет на всем столе, который, пусть и с большой натяжкой, можно было отнести к столовым приборам.
За столом сидели трое. Отопление еще работало, в крошечной квартире было жарко, и разгоряченные водкой собутыльники частично разделись: один остался в растянутой нательной майке, цветом напоминавшей старые газеты на окне, двое других обнажились до пояса. Того, что был в майке, отличала нездоровая худоба, а корявая синеватая вязь татуировок очень доходчиво объясняла, откуда взялось столь характерное телосложение. Его гладко выбритое лицо было изрыто оспинами и имело нездоровый сероватый цвет, в ежике коротких, остриженных под машинку волос поблескивала ранняя седина. Он непрерывно курил, не забыв Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
