— В скрытой твердыне хранятся золото и драгоценные камни,— глухо проговорила жрица.— Но любого из вас ждет, если вы осмелитесь вторгнуться в запретные залы Фатагара, ждет смерть. Там Белая Тень — страшитесь ее гнева!..

На мгновение воцарилась тишина, вызванная этими зловещими словами. Потом Сабарат хлопнул себя по бедру ладонью.

— Ладно, мы все поняли,— бросил он пренебрежительно, словно желая приободрить своих подельников, смущенных грозным тоном умирающей жрицы.— Полагаю, не помешает осмотреться здесь как следует. Асар, ты пойдешь со мной,— обратился он к киммерийцу.— Ни ты, ни я не чтим эту курицу Гариву или как там ее,— так что ее проклятия для нас пустой звук. А не прибрать к рукам золотишко, коль скоро уж мы сюда добрались, было бы настоящей глупостью.

— Согласен,— кивнул киммериец.

— Вот и хорошо.— Предводитель разбойников усмехнулся.— А Награн и Абахи останутся стеречь девочек. И заодно избавят нашего высокородного заказчика от лишних хлопот…

Награн и Абахи радостно осклабились.

— Только берите их по очереди, и пока один… трудится, другой пусть охраняет остальных,— добавил Асар.

— Иди, иди! Будет он тут еще советовать! — возмутился Награн.

— Оставьте мне хотя бы одну нетронутую, ладно? — попросил Асар.

— А это уж как получится! — фыркнул Абахи.

Асар и Сабарат скрылись за дверью. В опочивальне воцарилась тишина. Оба оставшихся разбойника разглядывали девушек, точно лисицы, ворвавшиеся в курятник. Их ухмылки становились все шире.

Жрица впала в беспамятство, лишь изредка испуская жалобные стоны. Йори наклонилась над ней, пытаясь перевязать ее раны.

— Начали! — воскликнул Абахи и схватил за плечо Данеллу. Он сдернул с нее покрывало, в которое куталась девушка. Данелла отшатнулась. Абахи выругался и хлопнул ладонью по своему кинжалу.

— Эй ты, не будь дурочкой! Ты же не хочешь, кроме девственности, лишиться еще и красоты?

Данелла медленно выпрямилась. Одним рывком Абахи сорвал с нее тунику и громко застонал, увидев совершенство ее острых грудей и упругих бедер.

Притянув к себе Данеллу, разбойник жадно впился поцелуем в ее пышные губы.

При виде этой сцены Итарра — ближайшая подруга Данеллы — завопила от ужаса и отвращения.

Абахи с недовольным видом выпустил свою жертву и ударил Итарру по лицу.

— Заткнись! Что, не терпится и самой попробовать? Потерпи, настанет и твой черед! Смотрите у меня — вы все! — обратился он к остальным.— Учтите, ни одна не останется нетронутой. Но от вас зависит, будет ли вам при этом больно… Награн, займись пока этим стадом, а я отведу мою красотку в соседнюю комнату. А потом я вернусь… Следующая — твоя. Выбирай пока…— Он грубо расхохотался.

Рыдания Данеллы оборвались, когда за ней захлопнулась дверь. Соня прикусила губу. Нет, от этих девчонок нечего и ждать, что они окажут сопротивление двум негодяям. Восемь девушек — крепких, здоровых! И все пойдут на убой, покорные, как овечки…

И они еще смеют поклоняться богине в обличье хищной птицы! Жалкие курицы… Рыжеволосая воительница одновременно и жалела, и презирала перепуганных подруг. Но при мысли, что из-за их трусости ей, возможно, придется разделить общую участь, Соню охватывала ярость. Нет уж! Она непременно что-нибудь придумает!..

Итарра безутешно рыдала, оплакивая участь Данеллы.

— Она собиралась выйти замуж! — сквозь слезы шептала она.-— За ней давали хорошее приданое, а ее жених — наследник богатого рода… Кто же теперь возьмет Данеллу в жены после того, как ее осквернит этот грязный негодяй?

Соня присела на пол рядом с безутешной девушкой.