— Асар! — окликнула его Соня, вспомнив имя грабителя.

Он открыл глаза и встретился взглядом с Соней. На лице разбойника появилось недоуменное выражение, вскоре сменившееся паническим ужасом.

— Кто ты? — прошептал он.— Я тебя не знаю! Ты жрица?

— Зови меня Соней,— холодно проговорила девушка.

— Соня…— тихо проговорил разбойник.— Как все странно…

Он снова впал в забытье.

Соня внимательно осмотрела простертого перед ней на каменном полу человека. Несмотря на всю ее ненависть к насильникам, пытавшимся похитить девушек, несмотря на жгучее отвращение, которое Соня питала к цели этого похищения,— добро бы ради выкупа! — при виде ужасных рваных ран на груди и животе бандита девушка ощутила глубокое сострадание.

— Асар,— позвала она умирающего.— Где Сабарат?

— Там…— пробормотал Асар.— Скажи ему, Соня… Пусть не ходит… туда…

— Куда? — в отчаянии спрашивала Соня умирающего вновь и вновь.

То теряя сознание, то вновь на миг приходя в себя, Асар бормотал:

— Белая Тень… когти и клыки… встает из темноты… внезапно… боль… нестерпимая боль… жжет в груди… пить… дай мне пить… пусть он не ходит туда… бежать, бежать… сокровища… смерть…

Дыхание Асара прервалось.

Он судорожно вздохнул, и кровь потоком хлынула из его горла. Спустя миг разбойник был уже мертв.

Соня поднялась, чувствуя, как мурашки бегут у нее по спине. «Белая Тень», вооруженная клыками и зубами, которая внезапно встает из тьмы, чтобы загрызть очередного святотатца, осмелившегося посягнуть на сокровища Гаривы, могла быть только монстром, древним, как эти пещеры. Иного объяснения случившемуся Соня найти не могла.

А это, в свою очередь, означает, что следующей жертвой монстра, притаившегося во мраке, вполне может стать она сама, Рыжая Соня.

Соня погасила лампу и прислушалась. В пещере царила теперь мертвая тишина. Однако звериный инстинкт, унаследованный Соней от предков-гирканцев и никогда ее не подводивший, подсказывал настороженной девушке: смертельная опасность таится впереди, в следующем пещерном зале, куда ведет широкий ход, вырубленный в скале и украшенный у входа орнаментом в виде виноградных листьев. С другой стороны, там же мог находиться и Сабарат. Соня не собиралась нарушать слово, данное умирающей жрице; Сабарат, последний из негодяев, осквернивших храм Гаривы, должен умереть. И если монстр действительно охраняет святыню, то Соне нечего опасаться. Если же это просто чудовище, яростное и безмозглое, то Соня вооружена и предупреждена. Зверю не удастся захватить ее врасплох.

Крадучись, точно она сама превратилась в охотящегося хищника, Соня двинулась по коридору.

Здесь было темно. В воздухе застоялся запах пыли и еще чего-то затхлого. Несколько раз летучие мыши срывались со своих невидимых насестов у Сони над головой и беззвучными тенями пролетали мимо, задевая ее по лицу кожистыми крыльями. Всякий раз Соня от неожиданности на миг замирала, но потом вновь начинала двигаться вперед.

Наконец потянуло сквозняком, и Соня оказалась в большом пещерном зале. Здесь царила кромешная тьма. Стараясь не отрывать рук от камня стены, Соня осторожно двинулась вдоль стены. Да, здесь любое животное, любое чудовище, способное видеть в темноте, может напасть на нее.

Соня остановилась, чтобы зажечь лампу. Что толку таиться в темноте, если тварь, скорее всего, хорошо видит в любом мраке?

— Тебе нужен свет? — послышался чей-то спокойный голос.— Хорошо… Я и забыла, что на свету люди чувствуют себя увереннее. Мне-то он ни к чему…

Голос явно принадлежал женщине. Он был довольно высокий, мелодичный, даже приятный.