— Причем не даром. — Я достал из кармана пачку денег и показал ее Дане. — Все не отдам, но часть твоя. Конкретно — треть.

В принципе, конечно, можно было бы и без этого обойтись, но я увидел — мой знакомый уперся, причем не на шутку. Да, он боялся Славу, но того, кто сейчас находится в заброшке, опасался чуть сильнее, потому спор на самом деле мог затянуться. А так у него появлялся стимул, позволяющий себя самого убедить в том, что теперь риск оправдан.

Ну а мне денег было и не сильно жалко. Во-первых, легко пришли — легко ушли, во-вторых, сия незапланированная трата давала нам в руки пусть небольшой, но все же козырь из числа тех, о которых вел речь мой напарник.

— Давай, — с готовностью протянул ко мне руку Разумовский. — Оплата вперед. Ты знаешь мои правила.

— С таким подходом неудивительно, что у тебя вечно средств на накладные расходы нет, — недовольно заметил напарник. — Туда треть, сюда треть. Сплошное разорение.

— Хорош брюзжать, — протягивая Дане купюры, которые тот мигом принялся пересчитывать, попросил я. — Не твои же, верно? Ну и чего тогда?

— Дело в принципе, — оставил последнее слово за собой Баженов и снова обратился к моему знакомцу: — Так, приятель, теперь слушай, что и как следует делать.

Разумовский, как выяснилось, еще весьма щадящую картину того, что творилось у бывшего отдела милиции, дал. Я, по роду деятельности, разумеется, оказывался в заброшках разного уровня разрушенности, но даже в той же ховринской «Амбрелле» и то покомфортнее передвигаться было. Такое ощущение, что тут половина района отметилась, прикидывая, что бы такое себе на дачу утащить, а после бросая все ненужное куда попало. Все подходы к зданию были завалены гнилыми дверьми, гнутым и ржавым кровельным железом, битыми кирпичами и полуистлевшими пустыми папками с надписью «Дело». Плюс над всем этим витал легкий запах дерьма, типовой для подобных мест.

— Да твою мать! — еле слышно ругнулся Баженов и поскреб ботинок о лежащий на ребре кирпич. — Влетел в мину! Не видно ни фига. Это ж кожа, она теперь вонять станет.

— Вы что шумите?! — шепнул нам Даня. — Вдруг он на первом этаже! Идите тихонечко, не подставьте меня!

Он открыл дверь, включил фонарик в смартфоне, шагнул внутрь и громко произнес:

— Аркадий, это я, Разумовский. Ты здесь?

Тишина. Ни слова в ответ.

— Аркадий! — повторил наш новый сторонник, но уже громче. — Это я, не бойся!

Даня оглянулся на нас, стоящих рядом с порогом, пожал плечами, мол, «а Аркаши, похоже, дома нет, он, наверное, гулять ушел» и ткнул пальцем в экран смартфона, собираясь ему звонить.

— Я на втором этаже, — донесся до нас голос из темноты, низкий, скрипучий, старческий, ничего не имеющий с тем, что принадлежал молодому человеку, который недавно бродил со мной по уральским пещерам. Видать, совсем Стрелецкого проклятье доканывает, прямо олимпийскими темпами.

И очень хорошо. Так его проще убить, причем как с практической, так и с этической точки зрения. Чем так жить, лучше не жить вовсе.

Кстати, как-то даже не задумывался, — а не перейдет ли на того, кто Аркашу прихлопнет, подцепленное проклятие? Слыхал я о таких случаях от наставника. Этот, скорее всего, не из них, но мало ли? Не хотелось бы. У меня, конечно, есть теперь знакомый шаман из настоящих, но мы с ним не настолько еще приятели. Надеюсь — пока.

Тьфу, какая ересь в голову лезет! Впрочем, как и обычно. Так у меня мозг перед серьезным мероприятием вроде этого на приток адреналина реагирует.