Доркас в отчаянье кинула взгляд на противоположный выход из тоннеля. Он был свободен. Джино не было видно.

«Я ухожу, — сказала Доркас. — Прочь с дороги, Фернанда».

Фернанда приосанилась и уперла руки в бока: «Не делай глупостей, Доркас. Он уезжает из Греции и в последний раз хочет увидеть Бет. Ты должна ему это позволить».

У Фернанды был перевес в массе, и Доркас знала, что она при необходимости без колебаний им воспользуется.

«Хорошо, — сказала Доркас. — Я с ним увижусь. Но не здесь. Пусти меня обратно к мадам Ксении. Я поговорю с ним там».

«Неужели ты думаешь, что он так глуп, чтобы пойти в эту западню?» — спросила Фернанда.

«Тогда я увижусь с ним на площади, где вокруг люди. Я буду ждать его там. Пожалуйста, Фернанда!»

Может быть, хоть часть ее отчаянья достигла цели, потому что Фернанда поколебалась и отступила в сторону. Доркас мгновенно проскочила мимо нее и выбежала наружу. Она оттолкнула американку, которая направлялась в сторону тоннеля и побежала к подножью лестницы за колоннами. Лестничный пролет светился розовым золотом в лучах заката, когда они с Бет на руках поднимались наверх. Было опасно находиться так долго на виду. Но она не слышала, чтобы ее звала Фернанда, и не было звуков, свидетельствовавших о том, что ее догонял Джино.

Спуск показался ей вечностью, пока они не достигли того места, куда их привезли ослы. У Доркас не было времени на такое живописное передвижение. Она отмахнулась от погонщиков и спрыгнула на грязную дорогу.

Она обнаружила в себе такие силы, о которых никогда не подозревала. Она утихомирила Бет и двинулась вниз по петляющей дороге, то неся ее на руках, то таща за собой. Позади она услышала голоса и, обернувшись, увидела, что погонщики машут ей и куда-то указывают. Возможно, они хотели сказать, что есть другая дорога, получше, чем та, которую она выбрала. Но у нее не было ни времени, ни желания возвращаться назад. Дорога под ногами уводила ее от Джино, больше ей ничего не было нужно.

Когда она наконец остановилась, чтобы передохнуть, она подняла глаза к возвышавшейся впереди скале. В отраженных лучах закатного солнца острые камни светились, как розовое стекло. Деревенские улочки внизу уже были покрыты тенью. Никто не двигался вдоль стены, ни звука не доносилось до нее сверху — ничего. К ней опять вернулась иллюзия того, что наверху царит безлюдье.

Они вошли в деревню, и ее узкие улочки, теснящиеся дома, скрыли их из виду. Густеющие серые сумерки обволокли их тенью. До площади оставалось совсем близко. Ее ждет машина, и ей, может быть, удастся вовремя убраться и достичь мадам Ксении и Джонни.

Глава 16

Узкие улицы ее вновь ошеломили, они скрывали все, кроме плотно стоящих белых домов. Она прошла два поворота и повернула в третий раз. За углом из тени ворот с пугающей неожиданностью вышел человек.

Это был Джино.

Он схватил Бет на руки, так ее напугав, что она закричала от страха.

«Успокойся! — сказал он. — Это я, твой отец». И продолжал держать девочку, несмотря на то, что она колотила его своими кулачками. Она была объята страхом, этот человек был ей незнаком. Его грубость испугала ее.

«Глупо так убегать, — сказал Доркас Джино. — Я просто спустился напрямую и отрезал тебя».

Она стояла на мощеной улочке в окружении слепых глазниц домов, равнодушных к ней, совершенно беспомощная. Даже если кто-то придет, она не сумеет позвать на помощь по-гречески, а Джино может объяснить прохожему, что угодно.

«Итак, поторгуемся», — произнес он. Его лицо светилось неприятным возбуждением. Доркас хорошо было известно это его опасное, безжалостное настроение.

Из-за угла донесся стук копыт, и Доркас рванулась на звук.