После некоторого раздумья Доркас сдалась. По крайней мере, Фернанда права в одном — как только они окажутся в Греции, преследования прекратятся.

«Ладно. Бог с ним».

Фернанда, все это время наблюдавшая за ней, с облегчением вздохнула.

«Я уверена, дорогая, что это лучший выход. Нельзя рисковать нашей поездкой. — Она многозначительно помолчала. — И, Доркас, я прошу тебя, давай успокоим Бет на этот счет, ладно? Она спрашивала меня, а я сказала, что беспорядок был из-за того, что я помогала тебе укладывать вещи».

«Я не хочу ей врать».

Фернанда пропустила это замечание мимо ушей.

«Я думаю, что на сей раз тебе стоит прислушаться к моему мнению. Мы с Бет чудесно ладили, пока ты была больна. Никаких трений, никаких вспышек. Выше нос и пошли к столу. Хильда уже заждалась».

Доркас последовала за ней, пытаясь скрыть свою озабоченность линией поведения, избранной Фернандой. Несомненно, Бет не должна ничего заподозрить. Но в последнее время Фернанда стала чересчур своевольна и властна во всем, что касалось ребенка. Безусловно, эта черта была вообще присуща Фернанде. Несмотря на свою природную доброту и сердечность, она обладала всесокрушающей силой и иногда уподоблялась паровому катку. Порой было лучше отойти в сторону, чем пытаться строить ей преграды, с тем, чтобы однажды не быть расплющенной или сметенной могучим ураганом. Но в совместной поездке будет нелегко постоянно обходить острые углы. К тому же, внутренний голос нашептывал, что Фернанда, возможно, права: ни к чему забивать ребенку голову такими вещами.

Когда они подошли, Бет уже сидела за столом. В воздухе царила атмосфера веселого пикника, которую так хорошо умела создавать Фернанда, общаясь с детьми. Неужели правда то, на что иногда намекала Фернанда, и открыто высказывал Джино, неужели Доркас не слишком хорошая мать для Бет?

Внезапно Доркас устыдилась этих предательских по отношению к себе самой мыслей. Это западня, которую старательно уготовил ей Джино. Она вполне здорова, и нечего заниматься самобичеванием. Все матери допускают ошибки, воспитывая детей. Не она первая, не она последняя. Она ничуть не хуже других. А ее беспредельная преданность Бет, несомненно, стоит многого.

Берясь за ложку для супа, Доркас улыбнулась дочери.

Глава 2

За обедом Фернанда ворковала о том, как она провела день в клубе. Бет проказничала за столом, а тетя Ферн пустилась в воспоминания о том, как она в начале войны помогла семье Джино перебраться из Италии на Родос.

Мать Джино была итальянка и прислуживала в небольшом доме, который Фернанда снимала несколько месяцев, живя в Милане. Она посвятила всю жизнь мужу-греку, лелеявшему мечту вернуться на Родос. Хотя остров был оккупирован итальянцами, ему казалось, что на родине дела у него пойдут лучше. Фернанда дала им денег на возвращение, и маленькая семья покинула Италию. На Родосе они попали в плен к итальянским оккупантам, и Фернанда на время потеряла с ними связь. Но она не могла забыть мальчугана Джино.

Уже ребенком Джино всегда знал, что он хочет, умел добиваться своего, не гнушаясь ничем. Ему, как и Фернанде, были присущи энергия и напористость. Они были под стать друг другу, их многое роднило.

«Я никогда не забуду, — вспоминала Фернанда, мысленно переносясь в те далекие дни, — наш последний разговор в солнечном миланском дворике перед моим отъездом. Джино был довольно высоким для своего возраста мальчиком, быстрым и грациозным, как танцор. Я сидела на скамейке у мраморного фонтана и рассказывала Джино об Америке. Он ни минуты не мог спокойно усидеть на месте. То он вскакивал и начинал бегать по краю фонтана, рискуя свалиться в воду, то прямо на траве делал «колесо».